1. Лиха беда начало

В так называемом Старом микрорайоне Кабула стоял дом, в котором несколько квартир служили гостиничными номерами. Но это вам не «Penta-hotel»! Все, что можно было разломать и отвернуть, на самом деле было разломано и отвернуто. Вполне понятно, что творилось это ищущими ласки и достойного применения руками слегка трезвых постояльцев, своеобразно снимающих провинциальную стрессовую ситуацию. Методика снятия стресса известна. Дуканы  работали по «такому случаю» круглосуточно. Другого способа развеяться просто не существовало. А жаль. Психологи не додумали. Может быть потому, что никто из ученых мужей и руководства не сидел все светлое время в подвале виллы, по которой «духи», отрываясь только для молитвы, молотили из минометов и ракетных установок  почем зря целыми месяцами.
Водопровод и канализация, на удивление, работали. А почему бы и нет. Ведь среди советнической братии были, очевидно, и настоящие инженеры и умельцы-сантехники.
Заснуть в это утро так и не удалось. Голова гудела, гудели и находящиеся рядом базар – "маркет» и «прованька», коагулирующая торговцев старым, некогда фирменным тряпьем.
Сидя у окна и глядя на все происходящее, я пытался воссоздать всю картину моего появления здесь. Вырисовывалась статья рубрикой «Если не я, то кто же», или «Занесла нелегкая». Настраивал себя на то, что все не так уж и плохо, жить можно. Будут и друзья, а с ними легче.
«Дядя Слава» не давал унывать. «Маленькая» (а по здешним меркам это бутылка объема 0,7 литра) привела нас в чувство. После липкой ночи наступило прозрачное светлое утро.
На дежурном автобусе добрались до «Намайн-Деги» - Представительство КГБ СССР в ДРА.
По дороге поражало страшное количество нашедших убежище в столице машин всех возрастов и мастей, а также героизм водителя автобуса, так ни разу и не врезавшегося в бородатых визави, хотя предложений было предостаточно. Правила дорожного движения здесь, оказывается, сводились к одному: чем тяжелее машина, тем больше прав у водителя. У редких светофоров стояли «трафики» - гаишники, все в пыли, но в белом, и откровенно дубасили полоротых и бестолковых водителей - «дориваров», научившихся только крутить баранку.
Сигналят здесь все. Очень престижно взреветь «иерихонским» клаксоном позади твоей машины за долю секунды до того, как ты тронешься с места. Не спи! Шум невообразимый!
Где ты, мое тихое Садовое кольцо в час пик?!
Отдать должное, на новичков в Представительстве не «наезжал» никто, никто и не погонял. Были неспешные беседы с руководством Представительства, небольшие инструктажи в плане обеспечения связи и личной безопасности. До обеда бродили по складам, где получали оружие и предметы, столь необходимые в быту в стране с жарким климатом. Обыкновенный вентилятор, например.
«Дядя Слава» получил направление в зону «Фарах» . Жаль, что так получилось, а то поработали бы и дальше вместе. Меня же определили в Группу политсоветников при Политическом управлении МГБ ДРА. Старший оперсотрудник - так называлась должность. Она освобождалась раньше срока. Парень, который работал в этой группе, уезжал домой досрочно по необычной причине. Все время он страшно боялся заболеть какой-нибудь «афганской» болячкой и с ужасом смотрел даже на стакан с зеленым чаем, который хлебосольные афганцы предлагали не одну сотню раз на день. Они же откровенно над ним и посмеивались, это стало известно руководству.
От предшественника мне достались двухкомнатная квартира с зарешеченными окнами в новом «макрайоне» и куча дезинфицирующих средств, включая знаменитое «синее» мыло.  Ну и кастрюли, утюги, фонари, вилки, ложки и тарелки в таком количестве, что любая сельская красавица, имея все это в приданое, могла бы считать, что жизнь удалась!
По своим функциональным обязанностям мне предстояло «советовать» начальнику отдела ДОМА Политуправления, начальнику отдела документации того же управления, начальнику политотдела военной контрразведки и начальнику политотдела 10 управления МГБ, организованному по типу нашей бывшей «девятки».
Здесь, конечно же, пригодился и мой опыт политработы, в частности на комсомоле в пограничных войсках.
Практически все подсоветные в отделе молодежи прекрасно разговаривали на русском языке. Многие закончили в свое время гражданские и военные вузы в СССР.
Начальником отдела был старший капитан (джиг-туран) Салахутдин Самим. Следует сказать, что у начальника Политуправления генерала Сахры, да и во всем МГБ, он пользовался авторитетом. Это очень часто бывает, когда люди или земляки, или одной национальности. В Афганистане такое землячество весьма ярко выражено от взвода солдат до политбюро ЦК НДПА. Более или менее выдающийся на ровном месте начальник тащил к себе своих земляков, родственников, а потом уже и остальных, поклоняющихся ему. Понятно, что здесь 1366 год. У нас век ХХ на исходе, а болезнь все та же.
С Салахутдином сдружились сразу. Я приехал ему помогать. Не больше. И он это понял.
Но, как говорится, в семье не без урода. Старший лейтенант Ахад, инструктор отдела, серая и посредственная личность, почему-то вдруг с первых же дней возненавидел меня. Оставалось только догадываться. Переводчик Алим, пересказывая очередную сплетню о моем «советском облике», или о возможном похождении «шурави», краснел всем своим очень смуглым лицом.
Мешало высокое чувство «интернационализма», а, честное слово, хотелось влепить сочную братскую оплеуху по слащавой морде нуждавшегося в деловых советах работничка, утром выпрашивающего у меня дефицитные лекарства для своего больного отца - артиста местного театра, а вечером сочиняющего про меня пакость.
Наисладчайшая и очень восточная улыбка Ахада была и остается для меня эталоном подлости. В своей повести «Фотография на память» одного трусливого бандита я назвал этим именем. Надо же как-то отомстить.
Лекарство Ахаду я достал. Сестра передала из Читы через знакомых. Но мерзости не прекратились. Кстати, пострадала и ни в чем не повинная инструктор отдела капитан Магфера, красивая и скромная девушка из бедной семьи. Ну, как же. Советник и без женщин? Начали усиленно приплюсовывать и ее к этому «делу», записывать в любовницы «шурави мушавера» . Девушка вынуждена была уволиться со службы. Не стоит этому удивляться. Перед выводом ОКСВ бывало и похлеще. Приходилось выслушивать и не такое из уст «боевых друзей», которых мы якобы предавали и бросали на съедение душманам.
Лето было в самом разгаре. В костюме от «Большевички» ходить стало совсем невыносимо. Жара одолевала. «Дядя Слава», как настоящий опекун, потащил меня в дукан. Нужный размер для моей, мягко говоря, нестандартной фигуры найти было практически невозможно. Разгоряченный дукандор уже делал последние отчаянные попытки всучить мне, по его словам, «пириличную» двойку из плащевки, лишь бы вырвать у покупателя новенькие «афошки» - афгани.
«Дядя Слава» не рекомендовал. Извинившись, мы направились к выходу. Тут все и началось. То, что мне пришлось услышать, сначала страшно ошарашило меня. Такого отборного русского мата, площадной ругани с соловьино-разбойничьим уклоном не слышал наверняка даже сам Гиляровский в трактирах Первопрестольной.
Громкий хохот «дяди Славы» вывел меня из оцепенения. Заржал и дукандор: «Ладно, шурави, ну купи что-нибудь. Сколько костюмов перемерил. А ругаться я в институте научился. Ленинградский политех заканчивал, мать твоя!».
Способный к языкам народ.
Практически все дукандоры, все мальчишки, прислуживающие в магазинчиках, прекрасно изъяснялись на двух-трех языках, знали часто меняющийся курс доллара и цены на всевозможный товар в Москве, Кабуле, Бомбее, Пекине, Гонконге, Токио... Знали, казалось, все, если не сказать большего.
Плохой товар мы называли просто - «кабулподвал». На все, что можно и на что нельзя, местные кустари лепили этикетки «Монтана», завозимые тонно-рулонами из-за границы. Очевидно, кто-то сказал, что именно это в нашем «шуравейнике» будет пользоваться огромным спросом. И кабульские мастерские коллективного пошива днем и ночью трудились под девизом «Больше хороших «монтановских» товаров советским покупателям».
Купить и продать здесь  можно было все.  Нужны только две вещи - деньги и огромное желание обмануть или продавца, или покупателя. Обманывали пока новеньких, незагорелых.
В простонародье это называется «поторговаться».
После нескольких проигрышных уроков купли-продажи мы осваивали эту нехитрую науку. За любую вещь можно было легко и просто «сбросить» от ста и более «афошек» . Заходите в дукан и равнодушно смотрите  на ту вещь, которую вам хотелось бы приобрести. Тихо спрашиваете о ее стоимости и говорите, что-де в соседнем дукане это значительно дешевле. Затем вынимаете деньги, главное, чтобы они были новенькие и в крупных купюрах. Повертите ими перед глазами дукандора , немного погипнотизируйте его. Потом, со вздохом, мол, у вас немного не хватает, спрячьте деньги в карман и направляйтесь к выходу. В 99 из 100 случаев это срабатывает. Загипнотизированный новенькими дензнаками дукандор способен на многое. Он простит вам эту «мелочь», которую потом «наварит» на незагорелом посетителе.
Торговлей занимались все, от мала до велика, национальность и подданство не имели значения. Этим промышляли и отдельные «интернационалисты». Бензин, дизтопливо, снаряжение, продовольствие пользовались бешеным спросом. Сейчас это можно назвать «гуманитарная помощь».
Иногда делали и «ченч», входивший в моду.
Всем известно, что на Востоке основная и любимая пища - плов. Сорта самые разные. С бараниной, с птицей, с фруктами, с овощами и с орехами. Не стоит перечислять, можно захлебнуться воспоминаниями.
Но не всем известно, что к рису нужен «ругон» - жир, иначе ничего не получится. Ничего не получится и без огня, тем более что даже вековые деревья с корнями были выдраны с некогда прекрасного проспекта Дор-уль-Амон - дорога Амануллы.  Для маленькой печурки типа «буржуйка» требовался соляр, который и пищу варил, и согревал народ в лютый для афганцев холод - минус 2 градуса.
На базаре все это стоило страшно дорого. Клянчили у безотказных военных.
В Кабуле по ночам стреляли. Днем рвались начиненные взрывчаткой машины, с сухим треском ахали реактивные снаряды.
Гибли в основном старики, женщины и дети, находившиеся в то время во дворах. Сколько раз приходилось быть свидетелем этих ужасных сцен. Две ракеты, выпущенные душманами с гор, разорвались прямо во дворе дома, на балконе которого мы пили чай, провожая в Союз своего товарища Толю Макотру. Поверни они градусом влево, и чем бы закончились проводы 9 мая 1988 года, я не знаю, но знаю, что во дворе играли дети. Восьмерых из них не стало.
Детишек жалко втройне. Все десять лет войны, голода и лютых скитаний маленькие нищенки с младшими братьями и сестренками, сидящими в каких-то котомках за спиной, голодные, грязные и уставшие до изнеможения, часами стояли у дуканов, беспрестанно повторяя: «Шурави, дай афгани». Аллах, помоги им обрести сытость и человеческое счастье!
Горько и обидно бывает от мысли, а что если вдруг в их тяжелой доле есть, возможно, и моя вина.
А что было бы, не войди мы в Афганистан? Об этом знает один Аллах. Но если уж на то пошло, то нас там нет уже несколько лет, а обстрелы Кабула все еще продолжаются. Перефразируем французов: «Ищите деньги». Серьезно!
Для развития экономики РА и ликвидации последствий братоубийственной войны такие страны и организации, как Америка, Саудовская Аравия, Организация Объединенных Наций и другие, готовы выделить Афганистану довольно-таки кругленькую сумму, но при условии, что политический режим будет стабильным. Как видите, до стабильности еще очень и очень далеко. Лидеры - «семерочники»  из Пакистана передрались в борьбе за власть.
Подпирают и те, кто окопался в свое время в Иране. Может чем-то плох Ахмад Шах Масуд, не удравший за границу, а воевавший все эти годы в ДРА? За власть и доллары, поверьте, еще долго будет литься кровь.
Жуткая параллель, но история знает и тридцатилетние войны прошлых веков. Жизнь простого человека в это время не ставится ни в грош. В такой войне народ обречен на вымирание.
Богатейшая страна - Афганистан.

«ФОТОГРАФИЯ НА ПАМЯТЬ»

1. Капитан Сабур

Заканчивалась темная летняя ночь.  Быстро светлело небо, придавая горам четкие и весомые формы. Краски нового дня расцвечивали просыпающиеся дома и улицы, золотили купола высоких минаретов. Южное чистое солнце, подождав немного, пока проснутся все жители города, вынырнуло из-за гор, быстро и величаво взошло на свое привычное место. Яркая ослепительная красота его, столь желанная в ранний час, вскоре обернется бедой для обитателей гор и пустынь, да и самого города. Смертельной бедой, если не скроешься от этих палящих лучей в тени, не соединишь их жгучую энергию с водой, ценнее и желаннее которой среди раскаленного камня и песка не бывает ничего.
Город просыпался. Изредка слышался недовольный рев не выспавшихся за ночь ишаков. Протяжно скрипели открывающиеся ставни и решетки дуканов. Звонко кричали босоногие мальчишки, выбегая на улицы и базары с ящиками-лотками для продажи сигарет. Все эти звуки, поначалу негромкие, набирали силу и с восходом солнца заполняли весь город. Несметное полчище автомобилей выкатывало на дороги и своим беспорядочным движением дополняло утреннюю картину живущего бурной, деловой жизнью восточного города.
Капитан Сабур, по обыкновению, проснулся рано. Лежа в постели, он перечислял все дела будущего трудового дня. Для капитана Сабура предстоящий день обещал быть трудным. Он должен был поставить точку на уже завершенном деле: определить меру наказания бандитам, совершившим недавно серию взрывов в городе. За годы службы в следственных органах капитану Сабуру часто приходилось видеть людей, погибших в катастрофах, авариях, на поле боя. Нельзя сказать, что он привык видеть кровь. Его сердце всегда сжималось при виде жертв невинных.
Озверевшие душманы не щадили ни женщин, ни стариков, ни детей.
К горлу подкатила тошнота при воспоминании о недавнем случае. Это был последний взрыв в городе. Но этот случай помог размотать длинный клубок преступных дел заброшенной из-за границы группы террористов. Сабур вспомнил, как ему, прибывшему к месту взрыва, шустрые мальчишки наперебой рассказывали, как все произошло.
- Дяденька, дяденька! Вон там машина взорвалась. Такая маленькая! Она «Гольф»  называется. Мы как раз гудипарана  запускали! - тараторил чумазый мальчишка.
- Постой ты! - кричал бача  постарше. - Когда этот «Фольксваген» остановился, из него вышли двое. Один, который за рулем сидел, тут же пересел в такси и уехал. А второй зачем-то свою машину начал фотографировать из-за угла. Я видел это! А потом здорово бабахнуло!
Мальчишка взмахнул руками и перевел дух.
- Мы испугались. Все сразу закричали! - продолжал тот, что постарше. - Дуканы   загорелись. Взрослые стали выносить убитых и раненых. А тот все еще продолжал фотографировать! Вот!
- Да, да! - продолжал первый мальчуган. - А потом сел в синюю «Тойоту» и поехал вон туда по улице!
- И как одет он, я тоже запомнил! - с гордостью завершил зоркий наблюдатель.
Эти мальчишки были ровесниками сына. Лет одиннадцати - двенадцати. Они тогда очень помогли следствию. Потом, когда задержали подозрительного фотографа, они же смогли и опознать его. Из той же группы бандитов, орудовавших в городе, скрылось только  трое. Задержали двенадцать человек. Взрывы и наиболее дерзкие преступления в городе прекратились на длительное время. В доме, где размещалась банда, обнаружили большое количество оружия, боеприпасов и взрывчатки. Там же были фото- и киноаппаратура и много другого снаряжения. Видно, что группа готовилась весьма тщательно. Но перед глазами капитана Сабура все еще стояли отблеск пожара, искореженный остов машины и страшные пятна крови на простынях, покрывавших убитых взрослых и малышей. Они находились во время взрыва рядом с машиной в дукане.
Преступления врагов народной власти против мирных жителей стали настоящим бичом для горожан. Сабур чувствовал, как наливались гневом сердца людей, видевших последствия страшных дел «борцов за веру».
Сабур еще долго думал, лежа на кровати, потом осторожно встал и подошел к окну. С наслаждением затянулся сигаретой, огляделся. На душе стало спокойно и тепло. На кровати, завернувшись с головой в одеяло, спала Шоеста, его жена, верный и добрый друг. В соседней комнате тихонько посапывал их сынишка Масуд. Сабур помнил, что сегодня в их семье праздник. Масуду исполнялось двенадцать лет. Отец подошел к спящему мальчику и легонько пригладил непослушную прядь волос.
Масуд досматривал свой очередной сон, изредка шевеля губами. Отец поправил сползшее одеяло и вернулся к себе в комнату.
- Ты почему не отдыхаешь? - спросила Шоеста, проснувшись. - У тебя  же сегодня трудный день, Сабур.
- Вот поэтому и не спится. Спи, спи, - тихо сказал Сабур.
- Нет. Мне теперь больше не заснуть. Да и дел с утра много. К нашему сыну сегодня придут гости на обед. Надо приготовить кое-что.
- Да, да. Он говорил мне, что пригласил к себе школьных друзей. И просил купить побольше «Фанты» и чаклет  .
- Сабур, а ты не забыл его просьбу? Ты ведь обещал погулять с нами в парке. И сфотографироваться всем вместе на память. И откуда он это взял? Выдумщик!
- Нет, Шоеста, не забыл. Мы обязательно это сделаем.
Выпив стакан приготовленного Шоестой ширчая , Сабур стал собираться на работу. Как всегда в половине восьмого капитан Сабур вышел из дома и направился к автобусной остановке. Через несколько минут подошла видавшая виды легковая машина с сотрудниками управления. Автомобиль, вместивший и Сабура, двинулся в пылящей колонне к центру города. Пожилой водитель-хазареец лихо вел машину, удачно увертываясь от назойливых такси.
Прибыли вовремя. В отделе Сабура ждало приятное известие. За успешно проведенное мероприятие по ликвидации бандгруппы его представили к боевой награде.
Перед обедом Сабура вызвал к себе полковник Эмаль.
- Я очень рад за тебя, Сабур, - сказал начальник отдела. - Работа действительно была нелегкая, но Вы справились с ней как нельзя лучше!
- Спасибо, товарищ полковник. Но здесь все хорошо поработали.
- Ну-ну! Не скромничай, капитан Сабур! Мы-то уж знаем, кто в этом деле проявил усердие и настойчивость. Тут не только руководство, весь город тебе благодарен за то, что эта бандитская группа ликвидирована, и сегодня на суде они все получили по заслугам. Ты же знаешь, что думали о нас люди, когда взрывы будоражили город! Даже детишек стали пугать этими «жучками», горбатыми машинами. На сегодня все. Я знаю, что у вас в семье маленькое торжество. Иди, отдыхай. Сделай своему малышу приятное, появись-ка дома пораньше. А то в последнее время мы видим своих детей только спящими. Только рано утром, или поздно вечером.
- Спасибо, товарищ полковник. Я Вам очень признателен. До свидания!
- До свидания, Сабур-джан! Завтра получишь другое дело. Отдыхай. Да, помнишь Абдул Джона? Так вот, он все-таки вернулся из Пешавара. Очень много интересного рассказывает...
Сабур вышел на залитую солнцем улицу. Немного прошелся. Затем взял такси и направился домой. По дороге купил сыну подарок, недорогой, но вполне подходящий спортивный костюмчик. Его Масуд обожал футбол и, гоняя мяч, забывал даже о том, что пора ужинать, и что на дворе уже совсем темно.
Подходя к дому, Сабур услышал веселые голоса ребятишек и знакомую песню в исполнении Ахмада Захира. За столом сидели друзья сына и хлопали в ладоши. Масуд и еще один мальчик танцевали под задорную музыку и звонко смеялись.
- Мой папочка пришел! Мой папочка пришел! - радостно сообщил Масуд собравшимся.
- Здравствуй, сынок! Здравствуйте, ребята! - Сабур развязал пакет и отдал сыну подарок. - Поздравляю, сынок!
- Ой, какой красивый! Спасибо! Теперь я буду настоящим нападающим в нашей команде! - защебетал Масуд. - А можно я его сейчас надену, и мы немножко поиграем?
Друзья тут же поддержали его. Шумная ватага вылетела во двор и принялась гонять старенький мяч.
Сабур и Шоеста, стоя рядом, наблюдали в окно.
- Я счастлива, Сабур, что Бог подарил нам такого чудесного сына, - сказала Шоеста.
- Да, Шоеста, для нас он - самое настоящее счастье, и мы должны сделать его жизнь счастливой. Позови его домой. Через полчаса мы едем в парк!

3. Ночь

Солнце, уставшее от дневного труда, быстро скатилось за горы. Казалось, что где-то там, далеко, оно вновь набирается сил и энергии, чтобы завтра так же яростно отдать их земле. Над городом властвовали сумерки. Изредка взлаивали собаки, для которых начиналась своя ночная служба. Шум пробегавших машин почти не беспокоил. И, наконец, все смолкло, все вновь растворилось во мраке.
На небольшой вилле на окраине города долго горел свет. По-видимому, спать здесь никто и не собирался. Несколько бородатых и хмурых мужчин собрались за столом.
- Абдул Джаббар! - произнес мужчина с большими черными усами и маленькими, трусливо бегающими глазками. - Абдул Джаббар, я думаю, это надо сделать сегодня. Завтра такой возможности может и не быть! Я знаю, что он улетает в Джалалабад со своим советником-шурави.
- А ты точно установил, где он живет, Касим? - спросил седобородый с глубоким шрамом на лице. Или мы опять оплошаем, как с тем фотоаппаратом?! Не могу себе простить, зачем я согласился фотографировать результаты этих взрывов! А этот болван Кадыр, наверное, решил вместо двух кадров отснять всю пленку. Вот и попался в плен своей жадности! Знаю, что каждый кадр этого «дела» стоит дорого. Однако эта пленка многим стоила жизни. Но Аллах видит, что я не виноват! Вас всех погубила жадность!
- Не сердись, Абдул Джаббар. Сегодня мы отомстим этому негодяю-капитанишке за наших братьев! Он лично узнает, кто такие муджахеддины! Абдул Джаббар! - рявкнул Касим. У меня появилась отличная идея. Надо переправить этого сыщика нашему шефу!
- Тише ты, бык! Разорался! Всех собак разбудишь, - проговорил седобородый. - А теперь слушай мой план. Иди и ты сюда, Ахад. Послушай тоже. Да, а машина у тебя готова?
- Все в порядке, Абдул Джаббар.
- Касим! Я просил тебя позвонить Кариму и уточнить пароль на эту ночь. Ты выполнил мою просьбу?
- Можешь не сомневаться! - ответил Касим. - Уж если я еще не за решеткой, то значит, моя голова в состоянии думать наперед и заботиться о своей шкуре!
Через полчаса трое заговорщиков выехали к дому капитана Сабура. Пост царандоя  миновали благополучно. Однако Касима не покидало чувство страха, появившееся у него с того момента, когда он заговорил о «своей шкуре». И вот почему. Деньги за взрывы и прочий разбой платили немалые. Но их, руководителей из-за границы, уже не устраивали «рядовые» взрывы. Они требовали «дел» покрупнее, в том числе захват и переправка за кордон руководящих работников, офицеров безопасности, царандоя и урду .
У Касима водились деньжата. Его мечта была обычной: маленький дукан и сытая жизнь в будущем. Деньги не давали ему покоя. Он относился к ним, как к божеству. Он очень боялся, если его вдруг схватят, и придется расстаться со своей сладостной мечтой. Но больше всего он боялся, если его «честно» заработанные денежки достанутся ненасытному и кровожадному монстру Абдул Джаббару!
Ночь не принесла свежести. Окна многих домов были открыты настежь. Это немного успокаивало Касима. Лишний шум и возня с запертой дверью были совсем ни к чему.
Метров около пятидесяти проехали с одними подфарниками. Машину оставили в указанном Касимом проулке, неподалеку от дома Сабура. Незаметно, как тени, трое бандитов перелезли через чардивали   и оказались в огороде. По-кошачьи ступая, они подошли к дому. Касиму казалось, что люди сейчас услышат, как стучит его трусливое сердце. Тело уже покрылось неприятной испариной.
Входная дверь оказалась закрытой. Абдул Джаббар подвел всех к окну кухни. Бандиты остановились. Абдул Джаббар отстранил рукой тяжело дышащего Касима, и первый влез в открытое кухонное окно.
За ним пробрались двое других. Седобородый, хорошо ориентируясь в темноте, уверенно подошел к дверям спальни. Сильные руки рванули дверь, и пришельцы оказались в комнате.
- Ну, здравствуй, Сабур! - рявкнул седобородый. Яркий луч фонарика больно резанул по глазам.
Сабур и Шоеста, сидя в кровати, пытались сообразить, что происходит в их доме.
- Здравствуй, дорогой! - Абдул Джаббар явно любовался произведенным эффектом. - Ну, что же ты такой невежливый, Сабур? Почему не отвечаешь на приветствия? Почему не встречаешь дорогих гостей?
- Кто вы такие? - Сабур выговорил эти слова как можно тверже, стараясь взять себя в руки. - Что вам надо в моем доме?
- Эй, Сабур, не горячись! Ты же нас не знаешь. Вот мы и пришли познакомиться. Извини за столь позднее время, но у нас просто нет выбора! Ха-ха-ха! - залился Абдул Джаббар. - Эй, Касим, включи-ка свет. Видно наш фонарь хозяину не по нраву.
Щелкнул выключатель, и Сабур сразу понял все. Перед ним стояли трое бандитов, одного из них он узнал: встречался с ним днем в том самом парке у фотографа. Этот бандит с потным лицом явно нервничал. Пистолет с длинным глушителем мелко дрожал в правой руке.
- И что же вам от меня надо, гости дорогие? - Сабур попытался поддержать разговор в нервно-шутливом тоне.
Но седобородый со шрамом на лице резко оборвал его.
- Хватит! - заорал он. - Мы пришли судить тебя! Но уже по нашим законам, паршивый следователь, или как тебя там! Гнев моджахеддинов страшен! Мы выколем тебе глаза и отрежем твой гнусный язык за клевету на наших братьев, которых ты упрятал за решетку! Ты еще пожалеешь, что не согласился с моим предложением! Или тебе не понравилась та кругленькая сумма, чтобы прекратить дело? Впервые вижу такого жадного сыщика.
Абдул Джаббара несло. Он любил покуражиться, «потолковать» с жертвой, видя свое преимущество.
- Со мной все ведут себя почтительно, и никто не бросает трубку, не дослушав меня до конца. А ты не воспитан. Однако, я добрый. Я разрешаю тебе даже сейчас сидеть передо мной, хотя и этого хватит, чтобы разорвать тебя на куски! Но я могу и смилостивиться, если ты без лишних слов и глупостей пойдешь вместе с нами.
- Сидеть! - взвизгнул Касим, заметив попытку Сабура сунуть руку под подушку, где лежал его пистолет.
- Или ты хочешь, чтобы мы сначала увели твою жену? - продолжал издеваться Абдул Джаббар.
- Только бы не проснулся Масуд, - думал Сабур, глядя на оцепеневшую Шоесту.
Та смотрела на происходящее, не понимая, явь это или дурной сон.
В соседней комнате что-то стукнуло. Бандиты разом повернулись. Сабур заметил движение головы Касима и быстро сунул руку за пистолетом. Выстрелить он не успел. Раздались два тихих шлепка, словно лопались слабонадутые шары. Рубашка под сердцем Сабура окрасилась кровью. Он выронил пистолет и упал навзничь.
- Нет! Нет! - протяжно закричала Шоеста. - Пощадите его! Сабур!!
- Что ты сделал, идиот? Сын паршивой собаки! Трус! Он же мне нужен живым! Негодяй! - ревел Абдул Джаббар. - Эй, Ахад! Заткни ей глотку, живо! Что ты стоишь как вкопанный!
Скрипнула дверь. Из маленькой комнаты выбежал бледный, перепуганный криками Масуд. Увидев страшную картину, он на секунду остановился.
- Мама! - вскрикнул Масуд и, сжав кулачки, бросился защищать свою мать от бандита, который связывал ее руки тонкой веревкой. - Мамочка!
Сильный удар ногой в грудь отбросил мальчика назад. Масуд стукнулся головой о стену и затих, потеряв сознание.
- Вяжи крепче, Ахад! Да тащите ее к машине! - командовал Абдул Джаббар. - Погаси свет, Касим. И чтоб тихо было! Уходим!
- Зачем она нам, Абдул Джаббар? Не связывайся с ней. Кончай и ее, - трясся всем телом Касим.
- Заткни свою глотку! Она мне нравится! Живая жена мертвого офицера тоже чего-нибудь стоит!

5. Биби Фатима

Масуд никогда не видел своих бабушек. Мама Шоеста что-то говорила о них. Бабушка, мать Шоесты, давно умерла, когда Масуда еще не было на свете. А мать отца Сабура жила где-то далеко в глухом улусвали   провинции Бадахшан. Маленькая деревушка была занята бандитами. Что с бабушкой, никто не знал. Да и она вряд ли догадывалась о происшедшем прошлым летом с ее сыном, невесткой и внуком. Об этой бабушке Масуд никогда не вспоминал. А вот Садык часто рассказывал о своей бабушке Фатиме. Она, правда, в последнее время часто болела. Садык говорил, что его биби Фатима - самая добрая на свете. А какие она готовит фирни   и кюльчу  ! Просто за уши не оттащишь.
Садык ждал свою бабушку. И вот часам к шести вечера биби Фатима приехала. Дорогой друг Садык умчался так быстро, что Масуд даже не успел сказать «до свидания»!
Масуд собрался пораньше лечь спать, накрывшись с головой одеялом, как вдруг грохнула дверь.
- Эй, лежебока, а ну вставай! - закричал Садык. - Бабушка сказала, чтобы я взял с собой своего любимого друга! Давай одевайся, мы должны успеть добраться домой засветло!
В таких случаях долго не уговаривают. Через минуту ребята уже стремглав летели к проходной.
Поздоровавшись с маленькой, сгорбившейся от тяжести лет и горя биби Фатимой, дети забрались в подошедший автобус. Дребезжащий и переполненный «минибуз»   повез их в долгожданный мир домашнего уюта, в полузабытую сказочную страну детства. Биби Фатима попеременно прижимала к глазам уголки коричневого чодара   и сквозь несдерживаемые слезы смотрела на бритые головы радующихся ребятишек.
Как хорошо у бабушки! Вся обстановка напоминала Масуду его родной дом. Ему даже показалось, что он здесь уже был. Иногда Масуд забывался и подолгу смотрел на входную дверь, словно сейчас должна на пороге появиться его мама Шоеста с нежной, лучезарной улыбкой...
- Ты о чем опять задумался? - тормошил Садык своего друга. - Смотри, что у меня есть. Эту книжку подарил мне еще мой папа! Давай читать вместе.
После ужина усаживались поудобней, и Садык с Масудом, меняя друг друга, читали вслух интересную книгу.
Масуду очень нравились такие, ставшие почти семейными, вечера. И они с Садыком всегда с нетерпением ждали, когда в интернат вновь приедет биби Фатима.
Следующего приезда бабушки пришлось ждать долго. Биби Фатима опять заболела. А когда выздоровела, весна уже была в полном разгаре. Домой прибыли к вечеру. Садык и Масуд даже успели немного поработать в авили . Они взялись помогать работникам, которых наняла бабушка для ремонта своего старенького дома. Да и не только дом, чардивали тоже сильно прохудилась. Вот и рыли двое взрослых и двое совсем еще юных, чумазых землекопа яму во дворе дома, чтобы достать глину для ремонта построек.
Работники вскоре ушли. Биби Фатима накормила Масуда и Садыка и прилегла немного отдохнуть.
Мальчишки, как обычно, уселись на ступеньки суфа   и принялись любоваться яркими, словно умытыми весенним дождем, звездами.
Глядя на этот сказочный хоровод, ребята мечтали каждый о своем. Так думали они. На самом деле их мысли были об одном и том же. Их детский разум так и не смирился со смертью родителей. Мальчишеское воображение рисовало среди множества звезд образы отца и матери. Масуд и Садык могли часами так сидеть на крыльце, уставившись в огромное звездное небо, пока биби Фатима не позовет их спать.
Было уже поздно. Биби Фатима, притомившись за день, крепко спала. Ребятам никто не мешал мечтать. Спать совсем не хотелось.
Беспорядочная стрельба и крики в противоположном конце улицы нарушили их покой. Где-то рядом зло залаяли испуганные собаки. Послышался топот. Чья-то тень перемахнула через чардивали, и грузное тело упало на землю. Неизвестный человек тут же вскочил на ноги. Масуд и Садык молча переглянулись.
- Бандит! - пронеслось в голове у Масуда. И, как бы подтверждая его догадку, Садык крепко сжал руку друга.
Неизвестный помедлил, ориентируясь в темноте в домашних постройках, и проворно юркнул в дверь сараюшки.
По улице пробежали люди. Очевидно, это была погоня. Голоса удалялись. Кто-то проклинал темень и неровную дорогу.
- Садык, - шепотом сказал Масуд. - Беги скорее за ними. Предупреди солдат! А я тут прослежу за этим...
- Хорошо, Масуд, я быстро!
Садык осторожно подошел к калитке и неслышно прошмыгнул на улицу.
Голоса смолкли. Стало очень тихо. Казалось, будто все вокруг утонуло в этой липкой темноте. Масуд, затаив дыхание, не сводил глаз с того места, где укрылся неизвестный.
Неподалеку от дома зажегся уличный фонарь. Темнота немного отступила, и Масуд увидел ту самую дверь. Он был уверен, что бандит его не заметил. Прошло минут десять. Дверь тихонько скрипнула и отворилась. Из сарая вышел высокий мужчина. На цыпочках, стараясь не шуметь, направился к калитке. Масуд растерялся. Он стоял на пути незнакомца. Когда до мальчика осталось шага два, бандит остановился. Масуд чувствовал, как холодок пробрался за воротник рубашки и заструился вниз по спине. Бандит выхватил пистолет. Затем, одумавшись, сунул его обратно за пазуху. Резким щелчком открылось блеснувшее в тусклом свете фонаря длинное лезвие ножа.
- Где же Садык? - подумал Масуд и отступил на шаг, назад по краю ямы.
- Тс-с! - змеей прошипел бандит и шагнул к мальчику. Его огромная рука с растопыренными пальцами возникла прямо перед лицом Масуда.
- Дети! А ну, живо спать! Вот я вам покажу, звездочеты! - сказала биби Фатима, открывая дверь.
Бандит так и замер с вытянутой рукой, очевидно, обдумывая свой дальнейший шаг.
- Ха! - вырвалось у Масуда. Он изо всех сил толкнул бандита в грудь.
Мужчина, как-то неловко взмахнув руками, потерял равновесие и грохнулся в яму. Скользкая глина не позволила бандиту быстро выбраться из этой ловушки. Масуд схватил кем-то оставленную лопату и, не раздумывая, ударил пытающегося выбраться из ямы по голове. Бандит дико завизжал и присел на корточки.
- Бабушка, назад! - закричал Масуд и бросился на улицу в надежде встретить и позвать на помощь хоть кого-нибудь из взрослых.
В дверях он нос к носу столкнулся с запыхавшимся Садыком. За ним вбежали военные. Все окружили яму.
- Бросай оружие, Касим! - скомандовал офицер. - На этот раз ты проиграл!
Из ямы донеслась страшная ругань.
- Все! Сдаюсь! - рычал бандит, выбрасывая оружие наверх.
Чуть позже показалось выпачканное глиной и перекошенное дикой злобой лицо бандита. Ему помогли выбраться из нелепой западни. Солдаты тут же накрепко связали за спиной руки бандита и вывели его на свет.
Биби Фатима все еще стояла на крыльце. Она в ужасе смотрела на то, что происходило перед ее домом. Бандит как-то сразу осунулся и обмяк. Было видно, что им безраздельно владеет животный страх, словно в лихорадке тряслось все его тело. Маленькие глазки судорожно сновали из угла в угол в поисках даже самой сомнительной надежды на спасение.
- Ба..., ба...! - заикаясь, произнес Масуд. - Это он, тот самый! Я узнал его! Это он был в нашем доме!
Мальчик перешел на крик.
- Это он убил моего папу! Где моя мамочка? Где моя мамочка?!
Масуд зарыдал и крепко прижался к подошедшей биби Фатиме.

7. Я отомстил за вас...

Масуд чувствовал, что полковник Эмаль явно опекает его и Садыка. Но и речи не могло быть о том, чтобы дать им полегче задание или не заметить кое-какие недостатки. Нет. За недостатки он спрашивал строго.
Полковник Эмаль за свою жизнь и нелегкую службу был не раз жестоко бит судьбой, несколько раз ранен в частых перестрелках с бандитами. Но самое страшное, что ему пришлось пережить за последние два года - это смерть своих сыновей. Жестокие выстрелы в отцовское сердце раздавались с интервалом в год. Двое сыновей, молодые офицеры безопасности, погибли в Герате.
Масуд и Садык чем-то напоминали седому полковнику его сыновей. Наверно, поэтому старый человек с отцовской нежностью старался поскорее передать этим, по сути дела, мальчишкам, свой житейский опыт и тонкости служебного мастерства.
Масуд и Садык работали наравне со всеми, часто не замечая ни дня, ни ночи.
- На сегодня хватит, - как-то сказал полковник Эмаль. - Отдыхайте. Уже поздно.
Масуд и Садык поблагодарили его, собираясь уходить.
- Масуд, - остановил лейтенанта полковник Эмаль. - Я вот все думаю. Дом у тебя есть. Работник ты хороший, старательный. Все это так. Ну, а дальше как думаешь жить? Или не знаешь, что существуют такие понятия как семья, жена и дети? Может быть, ты уверен, что старого полковника совсем ни к чему посвящать в эти дела? Ну-ка сознавайся, Масуд, как зовут твою невесту? Конечно же, это красавица, о которой ты просто боишься обмолвиться! Так?
Масуд покраснел как девушка.
- Нет, совсем не так, - тихо сказал Масуд. - Мы, то есть я и она, любим друг друга. Вот только ее отец Рахимулло неумолим. Мать Арезо, тетушка Маголь, тоже за нас.
- А не тот ли это Рахимулло, что живет рядом с вашим домом?
- Он самый.
- Так я его знаю, - сказал полковник Эмаль. - Ладно, ладно.
Он погладил свои усы и о чем-то призадумался.
- К ним ходила уже наша биби Фатима, - сказал Масуд, догадавшись о намерении полковника. - Только ничего у нее не вышло. Коко Рахимулло ей ответил, что они уже взяли платок у других. Но я не верю этому! Арезо бы мне сразу сказала об этом.
- Хорошо, Масуд. Идите.
Через месяц после этого разговора Масуда вновь вызвал полковник Эмаль.
- Здравствуй, Масуд!
Поприветствовав начальника, Масуд остался стоять посреди кабинета.
- Садись-ка поближе, - указал полковник на стул. - Разговор будет особый.
Масуд мучился в догадках.
- Вот что, Масуд, - начал полковник Эмаль. - Когда ты был еще мальчиком, твой отец вел одно дело по группе террористов. Да ты, впрочем, с ней тоже знаком. Помнишь Касима? Так вот. В городе, похоже, начала «работу» новая группа. Группа-то новая, а вот почерк старый. Я думаю, что их главарь, которому в прошлый раз удалось ускользнуть, снова объявился в нашем городе. Враг хитрый, следы заметает умело. Не жалеет ни своих, ни чужих. И если бы ты тогда не свалил в яму его помощника..., - полковник многозначительно поднял вверх палец, - то мы до сих пор ничего не знали бы об этом Абдул Джаббаре. Возможно, теперь нам удастся что-нибудь узнать и о твоей матери, Масуд. Осталась самая малость - взять Абдул Джаббара. Да, узнать бы, где он сейчас находится? Задача сложная, лейтенант. Однако я уверен, что ты с ней справишься. Это ведь и в твоих интересах, Масуд.
Масуд встал со стула.
- Возьми у Саид Джана то самое дело и приступай. Ознакомься с материалом как следует. Мелочей здесь нет. Любая зацепка для нас на вес золота! Это ведь человеческие жизни. Главное, не дать им развернуться во всю мощь в своем грязном деле. Да, вот что еще. Мне позвонили наши товарищи из Представительства и сообщили радостную вещь. Андрей Александрович, да-да, тот самый Андрей Александрович - советник, работавший еще с твоим отцом, по просьбе нашего руководства на днях прилетает снова в Кабул в командировку. Он и наш Саид Джан, которые вместе с Сабуром занимались делом террористов, помогут тебе во многом.
- Есть! Я Вас понял, товарищ полковник! - твердо произнес Масуд и вышел из кабинета начальника.
Дело оказалось довольно объемистым. Список страшных преступлений бандитов был огромен. Здесь находились и показания Масуда. Он успел уже дважды внести свою лепту в расследование дел этой бандгруппы. О матери не было ничего. Бандит Касим на последнем допросе так и не сказал, что случилось с матерью Масуда. В одном из последних донесений сообщалось, что на площади в городе предотвращен взрыв легкового такси, начиненного пластитом. Удалось также зафиксировать вертевшегося на базаре, недалеко от такси, подозрительного фотографа. Но задержать его не успели. Он исчез сразу же, как только прибывшая опергруппа занялась машиной.
- Да, этот человек и его фотографии могли бы рассказать  многое, - подумал Масуд. - Даже старые фотографии не молчат. С каждым днем их рассказ становится все длиннее и интереснее.
Масуд вынул из нагрудного кармана изрядно потрепанное маленькое фото. С цветной фотографии на него смотрели три человека, из которых не улыбался только один отец.
Через неделю состоялось знакомство с новым «старым» советником. Андрей Александрович, добродушный лысеющий мужчина средних лет, по мнению Масуда, никогда не унывал.
Масуд помнил рассказы отца о своем друге, советнике-шурави. И вот знаменитый товарищ Андрей снова здесь, теперь будет работать уже с сыном капитана Сабура.
- А ты, Масуд, очень похож на своего отца. Жаль,  такой человек был, одним словом, настоящий друг, боец!
То, что рассказал товарищ Андрей, Масуд слышал впервые. Он все больше и больше проникался уважением к своему отцу, хотелось так походить на него.
- Теперь, Масуд - сын Сабура, поработаем с тобой! Я припоминаю то дело. Да, почерк знакомый. Подними архив. Там масса фотографий. Тогда было просто некогда, хотя знаю, там могут быть интересные зацепки. Полистай-ка повнимательнее. Это, во-первых!
Дней десять провел Масуд в подвальном помещении, поминутно чихая от пыли. Единственное, что его здесь привлекало - прохлада, в то время как наверху даже в тени термометры просто зашкаливали.
Масуд медленно листал дела, пристально всматриваясь в фотографии, вчитываясь в пожелтевшие уже страницы. Но больше всего его заинтересовали фотографии и негативы.
Вот фотография «фольксвагена» до взрыва. Снимок, сделанный после взрыва. А это негативы, проявленные уже в Управлении. Пленки нашли во время обыска бандитского логова. Их просматривали вдоль и поперек. Ничего утешительного, разве что машины на этих маленьких негативах были разные. Некоторые из них уже искорежены взрывами до неузнаваемости. Людей на пленках не было.
- А что, если... - Масуд даже вздрогнул от неожиданно пришедшей мысли.
Он быстро положил дело в сейф и, зажав в руке негативы, со всех ног бросился в лабораторию.
С замиранием сердца Масуд подолгу разглядывал увеличенные изображения на экране.
Машины до взрыва, груды железа после взрыва. Трупы. Снова - машины. Вот оно! Один и тот же «фольксваген» сфотографирован дважды в разных местах. Почему? Последний раз на фоне тех самых дуканов. Зачем понадобилось снимать машины во второй, то есть в первый раз? Понятно. Фотограф боялся, что перед взрывом ему помешают это сделать. Подстраховался, значит, в другом месте. Вот она - ошибка фотографа! Злосчастный «гольф» был снят на фоне какой-то виллы.
- Басир-джан, мы кажется у цели! Сделай-ка вот этот негативчик, да на самом большом формате! - попросил Масуд работника лаборатории.
Через несколько минут с непросушенным листом фотобумаги лейтенант буквально ворвался в кабинет полковника Эмаля. Запинаясь и краснея, Масуд объяснил начальнику суть своей находки.
- Молодец, Масуд! - похвалил его полковник. Он тут же снял трубку и отдал распоряжение. В кабинет вошли сотрудники отдела.
- Саид Джан, - сказал полковник. - Вот сам снимок. Постарайтесь побыстрее отыскать в городе эту виллу и установите за ней круглосуточное наблюдение. Докладывать в любое время! Вы свободны.
Через три дня Саид Джан встретил Масуда.
- Ну, счастливчик, салам алейкум! Вот вам и новичок! - Саид Джан похлопал лейтенанта по плечу. - Ты оказался прав, Масуд. Это их вилла. О ней мы ничего не знали. Гнездовье - получше прежних будет. Крепость и только. Да, Масуд, в половине третьего совещание. Полковник просил предупредить тебя. До встречи.
Совещание проводил полковник Эмаль. План ликвидации террористов был прост, но предусматривал все до мелочей. Полковник лично проинструктировал каждого присутствующего. Операцию решили проводить днем. Количество бандитов на вилле было известно. Ежедневно с утра две синие «тойоты» и серый «мерседес» выезжали из ворот и уносились в город по своим «делам». На вилле оставались главарь банды да малая прислуга. К вечеру все собирались вместе. Человек шестнадцать. Вместе они - отчаянная сила. Поэтому бандитов удобнее всего брать днем.
Руководство утвердило дневной вариант. Операцию начали в шестнадцать часов, когда бандиты должны были съезжаться. Людей в «тойотах» и «мерседесе» взяли без труда на маршрутах движения к вилле. Три группы захвата без шума и суеты сделали свое дело. Группу по захвату главаря возглавил полковник Эмаль. Одного из самых сговорчивых бандитов посадили рядом с водителем «мерседеса». Прислуга безропотно открыла ворота. Три машины въехали во двор виллы.
Абдул Джаббара раздражала тишина. Она пугала его своей неизвестностью. Сидя в прекрасно обставленной комнате на втором этаже виллы, бандит смотрел видеофильмы. Американский комикс не веселил его, Абдул Джаббар обрадовался, когда услышал шум машин во дворе.
- А почему все сразу? - промелькнуло в голове седобородого. - Вот я им покажу, негодяям! Сколько раз объяснял идиотам...
Абдул Джаббар отодвинул тяжелую штору и застыл у окна. Из последней машины высаживались явно не его люди.
- Постой, постой! - сказал он. - Где я мог видеть этого человека? А? Вспомнил!
Абдул Джаббар чуть было не закричал от налетевшего на него чувства страха. Его верный Ахад, сидевший рядом с незнакомым водителем «мерседеса», поднял руки вверх.
Не отдавая себе отчета, Абдул Джаббар выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил в седого человека. Со звоном вылетело стекло. Пуля пробила дверку машины. Полковник отдернул руку.
- Остановись, Абдул Джаббар! - прокричал он. - Твой дом окружен! Выходи! И без шуток, предупреждаю! Даю тебе одну минуту!
Полковник Эмаль медленно зашел за угол дома. Группа захвата притаилась в ожидании условного сигнала. Секунды неумолимо начали заполнять память прошедшим временем.
Абдул Джаббар заметался по комнате как затравленный волк.
- Все пропало! - лихорадочно пульсировало в висках. - Бежать! Минута! Только бы успеть!
Вывалив из сейфа золото и бриллианты в сумку, бандит бросился к черному ходу. Осталось около двадцати секунд! Для волка это целая вечность! Еще бы! Двадцать мгновений, двадцать возможных вариантов, из которых нужно выбрать только один, чтобы спасти свою шкуру!
Масуда, как самого молодого и необстрелянного, на виллу не взяли. Полковник Эмаль приказал ему вести наблюдение с внешней стороны чардивали, в том месте, где к дому примыкает большой сад. Масуд исполнил все в точности. Стоя за деревом, он прислушивался к происходящему за забором. Выстрел. Звон разбитого стекла. Затем голос полковника. И все стихло.
Абдул Джаббар стрелой пролетел по потайной лестнице на первый этаж. Скорее! Поворот ключа, и тяжелый камин с тихим шелестом отъехал в сторону. Под ним зияла черная пасть спасительного выхода. Только бы успеть!
Минута прошла. Группа захвата по условному сигналу двинулась к дому. Смелые, отчаянные парни, рискуя жизнью, шли на поединок с лютым врагом.
Вечерело. Масуд вслушивался в тишину. Вдруг где-то под ним послышалось тяжелое дыхание. Небольшой бугорок, находившийся в метрах пяти от Масуда, приподнялся над землей и, дрогнув, отодвинулся прочь. Из люка показалась голова человека в белой чалме. Грузный седобородый мужчина, натужно кряхтя, вывалился на землю. Он быстро вскочил на ноги и схватил сумку. Абдул Джаббар ликовал.
- Что, взяли? Собачье отродье! Грязные шакалы! - главарь метнул взгляд на свое последнее пристанище и бросился наутек.
- Стой! Стрелять буду! - крикнул Масуд, выходя из-за укрытия. Первым выстрелил бандит. Пуля обожгла левое плечо Масуда и с противным свистом унеслась в сад. Лейтенант прижался к дереву и навел пистолет. Ему показалось, что он целится непозволительно долго. Масуду стало страшно от одной мысли, что он не попадет в убегающего бандита, и тот сможет скрыться. Грохнул выстрел, умножаясь эхом в затихшем саду. Масуд не видел, скорее, почувствовал, что произошло там...
Кусочек горячего, несущего смерть металла, догнал бандита, когда тот пытался  перепрыгнуть через небольшой ручей. Острая боль пронзила спину главаря и теперь нестерпимо жгла в животе. Со страшным криком главарь рухнул в грязь. Из горла седобородого неслись хрипы и проклятия. Перепачканное лицо перекосилось от ужаса и боли. Скрюченные пальцы судорожно хватали комья глины. Абдул Джаббару хотелось поскорее выбраться из этой проклятой канавы. Но силы покидали его, хотя мозг еще работал. Что это? На траве, отливаясь желтизной, игриво сверкало золото. Его золото! Кольца, ожерелья, браслеты. Как теперь оно далеко! Его золото возвращалось законным хозяевам. И даже тем, кого уже не было в живых, кого убил сам Абдул Джаббар. Золото возвращалось ограбленному народу. Оно возвращалось голодным детям, больным старикам и многодетным матерям, мужья которых погибли от пуль, выпущенных из оружия с иностранным клеймом. Убивать он любил ночью. Абдул Джаббар не любил свидетелей своего обогащения. Пусть даже это будет жертва невинная, даже малолетний ребенок. А сейчас он и сам становился жертвой. Но не жертвой алчности или черной бандитской злобы к человеческому счастью. Он был жертвой справедливого возмездия! Абдул Джаббар сделал последнюю попытку дотянуться до сокровища и затих. Он умер страшной смертью. Среди грязи и золота!
Дня через два в госпитальную палату вошел полковник Эмаль. На нем был надет белый больничный халат, удивительно гармонировавший с его седыми волосами. Масуд заметил, что и лицо полковника было бледным.
- Здравствуй, Масуд! Мне сказали, что у тебя уже все в порядке. Скоро снова в строй? - попытался улыбнуться полковник. - Но я так думаю, что лучше все сразу.
Полковник стал серьезным. Он вытащил из кармана пиджака десяток фотографий.
- Возьми себя в руки, Масуд! Будь мужчиной. У тебя теперь свои счеты с бандитами...
- Я спокоен, товарищ полковник. А рана-то вообще пустяковая. Незачем было и в госпиталь ложится. А что это у Вас?
- Масуд! Это то, что мы нашли на той вилле. Там был приличный склад оружия. И их, так сказать, фотоархив. Мне больно тебе показывать это, но здесь твоя мать!
- Мама? - Масуд выхватил фотографии из рук полковника. Выскользнув из ослабших пальцев лейтенанта, они веером рассыпались по столу.
То, что увидел Масуд, было выше его сил. Да, на фотографиях была его мать. Мама Шоеста! Еще живая. Рядом стояли ухмыляющиеся, самодовольные бандиты. Они издевались над женщиной! Над его матерью, которую он ждал и искал столько лет! На последнем фото - была смерть! Бандиты застрелили Шоесту, очевидно, не добившись ни признаний, ни слов о пощаде. Масуд плакал. Седой полковник стоял сзади, по-отечески обнимая лейтенанта за плечи. Он тоже плакал. Слезы пожилого мужчины, столь редкие и тяжелые, медленно ползли по бороздкам обветренных щек.
Полковник Эмаль вышел на крыльцо. Попрощавшись с начальником госпиталя и сдержанно кивнув отдавшему честь дежурному по КПП, он оказался на шумной улице. Среди многоголосой толпы суетились торговцы, наперебой предлагая свои услуги в приобретении заграничного товара. Отмахиваясь от них, как от назойливых мух, полковник медленно шел к своей машине. Однако помощью одного дукандора он все-таки воспользовался. Прихватив все необходимое, чтобы быть правильно понятым во время внезапного визита, полковник несколько раз повторил шоферу адрес, по которому проживал Рахимулло.
- Э, а я знаю это место, рафик   Эмаль, - сказал водитель. - Мы там пару раз с лейтенантом Масудом были!
- Да, да, - только и произнес полковник. Немного помолчав, добавил, - Теперь уже старший лейтенант Масуд.
После сытного обеда коко Рахимулло слушал ахбар   по своему радиоприемнику. «Би-би-си» - самая уважаемая радиостанция во всем Афганистане, навевала грусть неутешительным прогнозом по продовольствию и бензину в столице после предстоящего вывода войск шурави.
- А к нам гости, папа, - звонко известила Арезо.
- Что ж, я всегда рад тебя видеть, дорогой Эмаль! Арезо, оставь нас и приготовь-ка лучше нам  чайничек сабзи .
- Не волнуйся, Рахимулло, я к тебе ненадолго, - сказал полковник. Хотя по его лицу дядюшка Рахимулло понял, что разговор так скоро не закончится.
После долгих приветствий и расспросов о состоянии здоровья, домашнего хозяйства и многого другого, полковник Эмаль неожиданно спросил подозревавшего неладное коко Рахимулло:
- А что, дорогой Рахимулло, если бы у Масуда был бы сейчас жив отец, отдал бы ты за него свою красавицу?
Рахимулло остолбенел. Он знал Эмаля давно. Дружили с детства, вместе учились. Потом затерялись в страшные годы аминовщины, затем случайно встретились на открытии одного совместного советско-афганского предприятия. Руки коко задрожали.
- Это ты к чему? Ведь мы же все знаем, что Сабур мертв, вечная ему память, - забормотал Рахимулло.
- Ну-ну, что с тобой, дорогой Рахимулло, мы сейчас про живых говорим. Отдал бы? - повторил свой вопрос полковник.
- Был бы жив, может быть, все по-другому и было бы. А Масуд... э... Парень что надо! Мне как раз в хозяйстве сильные мужские руки не помешали бы..., - выпалил Рахимулло на одном дыхании.
- Ну, вот и прекрасно. Я знал, что ты согласишься!
- С чем это, в толк не возьму? - побледнел Рахимулло.
- А с тем, что Масуд, он как бы и мой сын, ты слышишь? Это сын моего друга. Он сирота. Его мать убили эти звери, я видел это своими глазами. Так что все, что касается вопросов будущей свадьбы, то я беру на себя.
- Ну, тогда, я это, того... согласен, - сломался под таким напором Рахимулло.
- Вот и отлично! Вернется с учебы Масуд, и тогда мы с тобой покажем гостям, на что способны в пляске два старых шотора !

III. Г В А Р Д И Я

К весне 1988 года так называемые борцы за веру и, очевидно, за идею, грозились взять Кандагар и Кабул и свергнуть режим Наджибуллы.
Базарные слухи и сплетни нервировали общественное мнение и создавали в городе нездоровую обстановку.
Эти слухи разносили и сами сотрудники МГБ, некоторые по простоте душевной, некоторые и не бесплатно.
Во все века самым позорным из всех пороков считалось предательство. Чистка МГБ, проводимая в этом году, позволила выявить некоторое количество офицеров, получавших «пайсу»  от вооруженной оппозиции и иностранных разведок.
«Ищите деньги».
Разведцентры и формирования бандитов, окружавшие Кабул, в открытую готовили покушения на руководителей государства, засылали группы для захвата советников и советских специалистов. Их успехи в провинциях, граничащих с Пакистаном, лишний раз подтверждали серьезность их намерений.
Неуловимый А.Ш.Масуд , за голову которого можно было стать не только Героем Афганистана, но и Советского Союза, серьезно беспокоил в Бадахшане, Панджере  и на Саланге .
Сколько раз проносились слухи о его гибели, а он как бы воскресал. Поневоле забитый афганец будет считать легендарного Масуда святым.
Зверства душманов в провинции Кундуз заставили содрогнуться даже бывалых вояк и хладнокровных политиков. Резня и насилие стали обычным делом бандитов, которые после десяти лет скитаний  сошли с гор, чтобы заявить о своем праве на вольную и заслуженную жизнь.
Положение дел надо было спасать. Время работало на противника.
В этот очень опасный для республики период Президент Афганистана Наджибулла принимает решение о создании мощной и мобильной группировки войск МГБ по типу сил быстрого развертывания для защиты Кабула, Президентского дворца, в частности, и тех жизненно важных районов, объектов и коммуникаций, без которых власть существовать просто бы не смогла.
Так в местечке Бала-Хисар родилась ГОН - Гвардия особого назначения МГБ - Президентская гвардия, в советнический аппарат которой был назначен и я. Как ни странно, этому способствовало мое высшее военное образование, полученное в Военно-политической академии имени Ленина.
Какими же родными показались мне мои бывшие академические преподаватели, «дубившие» нам, тупицам и лодырям, шкуру за нежелание заниматься тактикой и прочим «ремеслом», якобы ненужным офицеру-политработнику.
Гвардия создавалась на базе бригады, занимавшейся охраной Президентского дворца, ЦК НДПА, Совета Министров и Института общественных наук. Она тесно взаимодействовала с Десятым Управлением МГБ. Кроме всего прочего, бригада, имея 11 батальонов, обеспечивала движение автомобилей руководителей государства и занималась выставлением почетных караулов. В ее состав также входили офицерский батальон, учебный, транспортный и спецбатальоны.
На день объявления приказа о создании ГОН личный состав имевшихся частей и подразделений составлял не многим более 5000 человек.
К концу августа 1988 года планировалось собрать около 25000 человек, а к полному выводу ОКСВ - 35000 человек. Цементирующим звеном во всех революционных формированиях были члены НДПА. За исключением пятой элитной бригады их явно недоставало.
В штабе ГОН - 45 членов НДПА из 285 человек по штату.
1-я бригада 838
2-я бригада 126
3-я бригада 82
4-я бригада 101
5-я бригада 1536
05 батальон 103
Развед. батальон 48
Батальон связи 8
Комендантская рота 20
Артиллерийский полк 16
Танковый полк 47
Рем. батальон 14

Итого - 2146 членов партии. Маловато. Дело не в том, что это были ярые революционеры, а просто они умели хотя бы читать и писать. И то плюс.
С увеличением численности личного состава Гвардии были свои трудности. Кому хотелось воевать за «правое дело» на реальных передовых рубежах?
«Ищите деньги!».
Деньги для этого дела нашлись. Солдат-гвардеец (отнюдь не ростом, умом и силой отличавшийся, как это принято в других странах) стал получать около 10-20 тысяч афгани в зависимости от срока службы. Часть этих денег пересылалась домой, чтобы прокормить свою семью. Кормильцы из разоренных кишлаков потянулись в ГОН.
И чтобы меня вдрызг не рассадил мой водитель, дремавший даже за рулем во время движения, пришлось устроить «доривара» Фарамуза служить в Гвардию. Через неделю он повеселел, округлился. Похвастался тем, что на «джума» - пятницу купил кусок долгожданной баранины. Он был доволен так, словно решения последнего Пленума ЦК НДПА все разом претворились в жизнь.
Второй путь комплектования Гвардии заключался в проведении партийного и молодежного призывов.
Смех смехом, а план партийно-молодежного призыва был одним из немногих планов, который выполнялся. Я «сидел» именно на нем в политотделе Гвардии, которым руководил полковник Мухаммад Асем, за год дослужившийся до генерал-лейтенанта.
Весной 1990 года Асем приезжал в Москву поправить свое здоровье в госпиталь КГБ СССР, что в Пехотном переулке. После бутылки коньяка и копченой курицы Асем признался, что лучший период службы у него был в ГОН, когда рядом сидел советник. Многие ему завидовали, так как за свое бездействие, или неправильные решения можно было легко и просто оправдаться перед высочайшим начальством: «А советник так сказал!».
Плодом нашего совместного труда с «дигарвалем» - полковником Асемом стал довольно-таки пространный план ликвидации некомплекта политсостава в Гвардии и обеспечения партийно-молодежного призыва.

№ п/п Наименование мероприятий Исполнители
1 2 3
1. Подготовить перевод приказов Президента 0153-23.8.67 г. и 755-6.9.67 г. МГБ Машевский, Алим
2. Организовать встречи с руководителями НДПА и ДОМА т. Разимьяром - ГК Кабула т. Ф.Маздаком - ЦК ДОМА РК НДПА и РК ДОМА Машевский, Хомкор, Незор, С.Самим
3. Создать комиссии по отбору молодежи и членов НДПА для службы в ГОН и пропагандистской работы в РК, ГК, ПК НДПА, ДОМА, в школах и ВУЗах Сахра, Хомкор, Асем, Незор
4. Подготовить планы работ политуправления МГБ, ПО ГОН по организации взаимодействия между ПУ, ПО ГОН, ГК НДПА и ЦК ДОМА на период комплектования Гвардии Хомкор, Асем, Сатар
5. Подготовить перечень пропагандистских мероприятий отделом Пропаг. и Агит. ПУ МГБ, отделением пропаганды ГОН, отделом ДОМА ПУ МГБ совместно с афган.радио и телевиде-нием, редакциями газет Кабир, Факир, Фарид
6. Оказать помощь в подготовке теле- и радиопередач, наглядной агитации, листовок и других пропматериалов Г П С
7. Оказать помощь политотделам ГОН, бригад в организации учета призывников ( в т.ч. членов НДПА и ДОМА) Г П С
8. Уточнить некомплект политработников в частях и подразделениях ГОН Машевский
9. Организовать месячные курсы по подготовке зам. по политчасти батальонов и рот при КУЦ МГБ, ПО ГОН Сахра, Хомкор, С.Шах, Асем
10. Оказать помощь в подборе и назначении политработников племенных полков Машевский
11. Провести семинар по вопросам организации ППР с личным составом ГОН, несущим службу на постах в полосе безопасности г.Кабула ПО ГОН
12. Оказать помощь в проведении переподготовки политработников 6 и 7 бр (царандой) Машевский, Асем
13. Подготовить схему некомплекта политсостава ГОН и организовать контроль за замещением вакансий Машевский
14. Оказать помощь в подготовке месячной программы обучения политработников на курсах Машевский
15. Обеспечить работу центра пропаганды ГОН при ЦК ДОМА Касвар

Количество гвардейцев - членов партии и ДОМА ко всеобщей радости росло не по дням, а по часам. Убогих, неграмотных крестьян и ремесленников отлавливали по кишлакам, а в учете делали отметку, будто бы являлся доброволец с рекомендацией райкома. Таким образом, человек, уволенный из армии, или сбежавший из нее, мог оказаться «призванным» в Гвардию особого назначения! Нам же друзья-подсоветные говорили о «тонком понимании гражданами революционного момента». Восток - дело тонкое. Обмануть советника - Аллах велел! Все шурави - кяфиры, т.е. неверные, хотя они и советники.
И, тем не менее, все это в комплексе как-то наполняло гвардейские структуры солдатско-офицерской массой.
ГОН на бумаге выглядела таким образом:
Гвардия – штаб и политотдел.
1. Пять бригад.
2. Танковый полк.
3. Артиллерийский полк.
4. Батальоны – батальон связи и батальон разведки.
5. Батальон особого назначения.
6. Саперный батальон.
7. Ремонтный батальон.
8. Транспортный батальон.
9. Учебный батальон.
10. Медицинский батальон.
11. Комендантская рота.
12. Рота химразведки.
13. Рота тылового обеспечения.
14. Пожарная рота.

А бригада, как самая боеспособная  и наиболее мобильная часть, выглядела следующим образом:

Бригада – штаб, политотдел.
1. Батальон – 5.
2. Артиллерийская батарея ЗУ-23.
3. Комендантская рота.
4. Рота связи.
5. Саперная рота.
6. Ремонтная рота.
7. Рота тылового обеспечения.
8. Отдельные взводы.

Штат - 3500 человек.

В каждом батальоне три пехотные роты и минометная батарея. В четвертом и пятом батальонах - роты на БМП и на БТР-70 соответственно.
Интересен по своему составу и политический отдел Гвардии.
Начальнику политотдела подчинялись: заместитель, секретарь партийного комитета, секретарь партийной комиссии, оргпартработник, пропагандист, спецпропагандист, культмассовик, начальник клуба, инструктор молодежной работы, инструктор партийного учета, мулла (должность подполковника), машинист (сержант), киномеханик.
Политотдел Гвардии сформировался как-то сразу. Очень близкие и преданные люди занимали места «повкуснее», как говорил мой подсоветный Салахутдин. Руководить хотелось всем.

1. Начальник ПО полковник Асем
2. Заместитель НПО подполковник Фазли
3. Секретарь парткомиссии майор Белал
4. Секретарь парткома майор Асадулла
5. Начальник отделения организационно-партийной работы старший капитан Сатар
6. Инструктор отделения оргпартработы капитан Саид Техи
7. Начальник отделения пропаганды старший лейтенант Факир Ахмад
8. Инструктор отделения пропаганды капитан Надыр
9. Спец.пропагандист капитан Асадулла
10. Партучет капитан Ашраф
11. Культмассовик старший лейтенант Хаким
12. Начальник клуба капитан Вали
13. Начальник библиотеки лейтенант Шафи
14. Лектор старший капитан Аманулла
15. Заместитель НПО по работе с молодежью капитан Касвар
16. Инструктор по работе с молодежью лейтенант Насир

Должности муллы и начальника отделения кадров пока были не заняты.
Очевидно, «призывать» (хватать и тащить в Гвардию) и агитировать на борьбу против моджахедов - «подлинных» борцов за веру откровенно не хотелось. Тем более, когда госвласть сдавала одну позицию за другой.
По настоянию легальной оппозиции газета «Хакикате Инкелабе Саур» - «Правда апрельской Революции» была переименована в «Пайам» - «Обращение». Из армейской символики исчезли красные звездочки.
Большинство офицеров-командиров и политработников бригадного звена закончили советские военные училища, курсы или академии.
Майор Хасан Тамиль в СССР не был. Человек трудолюбивый и обаятельный.
Не знаю, винить ли себя за то, что это именно я настоял на назначении Х.Тамиля начальником политотдела пятой бригады? Долго ходил он в замах, работу тянул за двоих, по-деловому организовывал, выражаясь доперестроечно-военным языком, партийно-политическое обеспечение охранной службы.
Раз на раз не приходится.
Х.Тамиль оказался замешанным в подготовке контрреволюционного переворота, который возглавил министр обороны Танай.

*     *     *

В конце мая месяца я остался за старшего в группе политсоветников МГБ.
То ли перевод телефонограммы оказался неточным, то ли судьба была благосклонна ко мне, но 20 числа в 10.00 утра я имел честь быть во дворце Наджибуллы.
Вместе со мной через несколько кордонов охраны (причем на самом последнем стояли наши здоровенные парни из «девятки») в президентский кабинет вошли два генерала-советника. Один представлял советнический аппарат армии, другой - милиции - царандоя.
Наджибулла поздоровался с каждым за руку. Предложил чай. Переводчик синхронно переводил тихую речь Президента.
Мне он показался крайне усталым, изможденным. Печать бессонных ночей, высочайшей ответственности и обеспокоенности за судьбу Апрельской революции лежала на его лице. Вывод советских войск в соответствии с Женевскими соглашениями не радовал его.
Он понимал, что все равно останется один, как бы не заверяли его дипломаты о «всесторонней» помощи. Даже оружие, пусть самое современное, не будет способно решать боевые задачи из-за отсутствия специалистов, обслуживающих эти системы и боевую технику.
Однажды, во время смотра советской боевой техники сороковой армии вместе с Министром иностранных дел Э.Шеварднадзе, Наджибулла кивнул в сторону реактивных установок «Ураган»  и мощного ракетного комплекса: «Хочу». Министр принял решение дать.
Дивизион большой мощности передали в ГОН, крайне сожалея об этом. Слово не воробей, а гриф секретности с некоторых узлов и механизмов «БМ-40» еще не был снят.
В конце своего выступления перед нами Наджибулла тихо попросил советников оказать посильную и даже невозможную помощь в скорейшем создании Президентской гвардии, чтобы в короткие сроки отладить этот боевой механизм, провести слаживание подразделений, организовать обучение офицеров и солдат ГОН по специальностям, являющимся дефицитными для афганской армии.
Коснулся Президент и партийного призыва. На «политуправленцев» он возложил агитационно-пропагандистскую работу, которая чуть было не стоила мне жизни.
А дело было так. Сотрудники Политуправления разъехались по провинциям с целью отбора партийцев в Гвардию. Я и старший инструктор отдела молодежи Фарид, по прозвищу «айнаки» - очкарик, собрались в провинцию Герат для работы в комитетах НДПА и ДОМА.
Ну, Герат так Герат.
Пару гранат, автомат в портфель и «бепиш» на самолет. «Айнаки» не полетел, приболел таки.
В Герате меня никто не ждал и уж тем более в аэропорту не встречал. На мое счастье отправкой грузов и спецрейса в Кабул в аэропорту Герата руководил старший опергруппы «Герат». Человек неприветливый, уставший и вечно чем-то недовольный. Однако я был доставлен «со многою скоростию» в печально знаменитый  на весь мир отель «Герат».
Сохранилась ли там сейчас комната нашего советского парня Куланженко, погибшего от рук бандитов?
Я был в этой комнате. Траурная металлическая цепь символизировала неразрывную связь между жизнью и смертью, между добром и злом, между стремлением к миру и тяжелыми оковами войны, от которых нашей Памяти не избавиться никогда.
Первая ночка в отеле оказалась на редкость душной и насыщенной событиями. Под окнами в полночь, некстати, схлестнулись две банды, чего-то не поделившие между собой.
Лежа в трусах и с автоматом на балконе, глядя в стреляющую темноту, я долго не мог понять, почему так тихо в самом отеле. Сунулся в соседний номер. Там безмятежно спал, разбросавшись во сне, капитан Аман. Отчаянно смелый парень, вдоль и поперек исходивший провинцию, уговаривая банды сложить оружие. Спал он крепко, даже не вздрагивал, когда шальная пуля, срикошетив от перекрытия, с воем уносилась прочь. Надоело, видно, ему все это хуже горькой афганской редьки.
Около часа ночи взвод охраны трубопровода несколькими очередями из крупнокалиберного пулемета разогнал спорщиков. Хватит. Команда «отбой» уже была.
Закончился бой. Началась атака москитов. Иногда казалось, что эти твари будут пострашнее всяких там душманов.
Целый день мы с Аманом колесили на уазике по городу. Пару раз натыкались на вооруженных бандитов, свободно ездивших по городу на своих синих открытых «тойотах». К обеду нас ждал еще один сюрприз.
На склады армейского корпуса завозили реактивные снаряды к установкам «Град». Днем. А почему бы и нет? Профессионально любопытные душманы уяснили это дело сразу и одним залпом накрыли беспечных армейских тружеников. Грузовики запылали. Над городом поднялся невообразимый шум. Началось что-то среднее между гигантским праздничным фейерверком и космической войной Спилберга или Лукаса. Никогда ранее не видел ничего подобного.
Прилетел и Фарид - «айнаки». Очевидно, начальник Салахутдин правильно разобрался в истории его болезни.
Местные партийные лидеры и руководство аппарата МГБ принимали нас радушно. Все-таки посланники самого Наджибуллы. Но людей не давали.
Они рассуждали, конечно, правильно. Отправить могущих держать оружие в «далекую» Гвардию, значит погибнуть самим. Кто будет защищать Герат? Правда, пообещали. Восток. Из Герата в ГОН так никто и не прибыл.
Самым интересным из всей командировки был отлет. Несколько часов тягостного ожидания возможного самолета в аэропорту в гордом одиночестве. Ради шутки афганцы предложили лететь через Шиндад на истребителе. Я не согласился в связи с отсутствием летной практики.
Часам к трем подлетел какой-то старенький борт с опознавательными знаками ВВС РА.
- «Каболь  мирим?»
- «Каболь, Каболь» - ответили мне летчики - «Бадас си дакика».
Значит, через тридцать минут полетим в Кабул. Отлично!
Усевшись рядом с кабиной, я немного расслабился, ощутив себя почти дома. Через несколько минут я понял, что поспешил и забрался не в свои сани.
В самолет в спешном порядке ворвались какие-то очень бородатые люди, все в черных одеждах. На носилках под капельницей кто-то страшно стонал.
Самолет вырулил на взлетную полосу и, не ввинчиваясь в небо как обычно по спирали, начал плавно набирать высоту.
Этого мне было достаточно, чтобы разобраться  в ситуации.
Раненый бандглаварь, очевидно, для кого-то очень ценный, когда живой, вывозился на лечение. Куда, не знаю. Может, в Кабул, а может и в Иран. Об этом знали только командир экипажа и сам Аллах.
Бородачи заметили меня и заулыбались, прикидывая  возможную выручку за башку бестолкового шурави.
Моя рука, независимо от сознания, сунулась в портфель и сжала гранату. Маленькая РГД-5   вернула меня на «землю» на высоте девять тысяч метров. Пока тебя не трогают - не дергайся.
Обладатели «Калашниковых» с красиво инкрустированными прикладами успокоились.
Через некоторое время главарю стало хуже. Это несчастье, как говорится, мне и помогло.
Самолет пошел на вынужденную посадку. Фарах! Здесь «дядя Слава».
Рядом с ВПП я заметил машину и двух человек «неафганской» наружности. А, была - не была!
Бегал я неплохо. Эта дистанция была бы чемпионской. Словно герой рассказа «Кавказский пленник» я летел к своим, не чуя ног.
Два помощника «дяди Славы» приехали в аэропорт что-то или получить, или отправить. Но борт оказался не тот.
«Дядя Слава» был очень рад встрече. Славный ужин и диван в кабинете с кондиционером. Что еще можно ждать после таких переживаний?
Через два дня я был в Кабуле.
А через несколько дней улетала жена. Всех женщин отправляли в Союз. Оставались только очень нужные, незаменимые. Сразу же после отлета Татьяны, я из одноэтажного, с зарешеченными окнами ада переселился в рай на втором этаже дома в старом микрорайоне. Освободилась квартира Ивана Мохова, да и советники уплотнялись. Среда нашего обитания должна быть компактной.
Затем нас подтянули на виллу поближе к Посольству, а потом и вообще расселили в новом доме на его территории с сигнализацией, заграждениями и бетонированным забором, сделанным без какой-либо техники афганскими умельцами. Обстановка этого требовала. Кабул пустел, торговля, ориентированная на «шурави», сворачивалась.
С любимым «джавананом» практически пришлось расстаться. Так, бывал наездами.
Совещания в аппарате советников Президентской Гвардии проводились ежедневно.
Советником командующего Гвардии генерал-лейтенанта Афзалутдина был опытный военачальник генерал-майор Филатов Геннадий Васильевич. Задача, поставленная перед ним по формированию Гвардии, была не из легких, а порой, казалось, и невыполнимой.
И все-таки это было сделано.
Помощники подобрались надежные. Восемнадцать советников и переводчик Олег - душевный парень.
Советские армейские офицеры и «пиджаки» с пограничниками были фифти-фифти. К концу года наша «чекистская когорта» сократилась до четырех человек. Специалисты из Министерства обороны СССР преобладали. Оно и понятно. Техника поступала новая, нужно было готовить младших командиров и обслугу.
Заставить работать афганцев  в полную мощь было очень трудно. Некоторые с видом обреченных равнодушно рассуждали о своей скорой кончине в связи с выводом ОКСВ. Чего перенапрягаться, все равно убьют.
А работать нужно было с утроенной силой. И в плане военном, и в плане контрпропагандистском, так как известно, что деморализованная армия не в силах противостоять даже более слабому, не превосходящему противнику.
В г. Термезе Узбекской ССР на базе армейского учебного центра были организованы курсы по подготовке специалистов для президентской Гвардии. Готовились там механики-водители бронетехники, младшие командиры, расчеты «Ураганов» и другие категории.
На 27 июня была запланирована отправка первой партии сорбозов. Нужно было набрать шестьсот здоровых парней, грамотных, способных освоить материальную часть сложной боевой техники и оружия.
Таковых оказалось мало. Делать было нечего, заработал «метод метлы» и еще один, но очень армейский: «не можешь - научим, не хочешь - заставим».
Добровольцем можно было сделать любого и каждого, здоровым - сложнее.
Медицина старалась вовсю. Закрывали глаза не только на яркое солнце.
Идея создания Гвардии нравилась не всем.
20 июня из Политуправления кто-то позвонил и сказал, чтобы «все отъезжающие в Термез подготовились к сдаче донорской крови». Возникла легкая паника, посыпались отказы от учебы в СССР, куда многие летели вообще-то ради интереса.
Сорбозов экипировали на славу. Многие из них видели эти вещи и предметы туалета впервые в жизни:
- сумка «Монтана» 1200 афгани
- носки - 1 пара 100 афгани
- полотенце 300 афгани
- тапочки 30 афгани
- салфетки 30 афгани
- бритвенный прибор 250 афгани
- мыло и мыльница 100 афгани
- паста и зубная щетка 100 афгани
- щетка и крем для обуви 200 афгани
- носовой платок 20 афгани
- майка, трусы 100 афгани
- национальный костюм 1600 афгани
- обмундирование х/б 3500 афгани
Для рядового это были деньги. Торговля сумками началась уже в аэропорту, продолжилась в Термезе. Естественно, что каждый из отъезжающих вез с собой для продажи и другие вещи, включая наркотики.
На этой почве, кто кого обманет, нередко возникали и драки между солдатами и падким на «импортное» населением Термеза. Драки перерастали в побоища. О них осенью 1988 года писали газеты.
С группой офицеров из советнического аппарата МО РА мы вылетали на «разборку» происшествий.
Учиться «военному делу» там никто и не думал. Главное поторговаться, отдохнуть, побузить. В самовольные отлучки ходили косяками. Наиболее шустрых отлавливали даже в соседних республиках.
«Мутили воду» и отцы-командиры, требовали кондиционеры в казармы, улучшенное питание, кипяченое молоко и чуть ли ни кофе в постель. Велели обращаться с ними, как с гражданами иностранного государства!
Гвардейцы скупали все металлическое, чайники и велосипеды, вилки и ножи, сковородки и мясорубки, электробытовые приборы, детские игрушки.
Несколько десятков наиболее недисциплинированных и проторговавшихся драчунов во главе с нагловато-придурковатым замполитом майором Сидык-Нангом (в Кабуле и слова не молвил) были отправлены на Родину через КПП «Хайратон».
Навьюченные как верблюды - «шоторы» домашними вещами и игрушками, они представляли собой уникальное зрелище: картина начальной стадии бегства Наполеона и его армии из Москвы, когда награбленное было еще не в тягость.
Немытое воинство ликовало - жизнь удалась!
Кое-как порядок в Учебном центре навести удалось. А в Гвардии на смену готовилась очередная партия курсантов-торговцев.
Все-таки Гвардия особого назначения крепла, обучалась, мужала в боях. Были там и очень старые солдаты, по разу уже где-то отслужившие, была и зеленая молодежь. Из шестнадцатилетних юнцов планировалось создать отдельное подразделение на базе четвертой бригады.
Дисциплина была, но не в нашем понимании. Наркоманы покуривали, дельцы приторговывали имуществом и оружием. Кому было лень - приворовывал, а настоящие пособники, завербованные «духами», творили и свои черные дела.
Как-то поутру поймали солдатика, умело перерезавшего электропроводку во всех бронетранспортерах, стоявших на плацу для дежурного подразделения Гвардии. Кто-то его «попросил» за деньги.
С ухудшением дел на фронтах росло и количество дезертиров. Не удерживали и денежные приманки.
В четвертой бригаде 19 июня застрелился солдат на почве неуставных взаимоотношений. Били офицеры. Так просто.
На конец июня, по данным разведки, в отношении советских военных специалистов был запланирован террористический акт в отместку за «бачу» - мальчика, сбитого автомашиной в апреле месяце.
Сбил его мой хороший товарищ А.Э., выехавший первый раз на новенькой «Ниве» вместо привычного «уазика».
Я уже писал об уличном движении в Кабуле. Картина была бы неполной, если не сказать о том, что в угарном месиве из автотранспорта постоянно сновало великое множество босоногих сорванцов, рискующих оказаться под колесами. Торговали сигаретами, попрошайничали.
Война притупила чувство страха.
Отлично водивший машину, А.Э. просто не заметил вынырнувшего откуда-то мальчишки. Реакция на эту трагедию была не однозначной.
Родители, которым доставили рис, муку и деньги, сказали: «Аллах дал, Аллах  взял». И все на этом.
Но родственники решились на кабульскую вендетту.
Руководство Представительства подписало приказ об отправке А.Э. в Союз.

23 июня полковник Асем попросил меня выступить  на собрании партийного актива ГОН, выделив специальным разделом работу актива со слухами (конечно, ведь я бился с Асемом целый месяц, чтобы обсудить эту тему).  С ними я сталкивался ежедневно и по несколько раз. Слухи распространялись неистово и повсеместно. Афганистан был насквозь пропитан слухами. Стеной от них отгородиться было нельзя. Но гвардейцы их почему-то до сих пор игнорировали.
Люди больше всего уважали «Би-Би-Си». На втором месте были базарные слухи, распространяемые теми, кому надо.
Противник работал умело и напористо, чего нельзя было сказать о пропагандистском аппарате ЦК НДПА. Первобытная контрпропаганда вызывала недоумение, сменяемое раздражением.
Решения Пленумов ЦК НДПА в армейской среде, как и в целом по стране, не читались, но обсуждались пламенно, на бесконечных «джаласа» - собраниях, штатными ораторами. Неграмотный рядовой состав в тонкости не посвящался.
Нет, политическая учеба и политико-воспитательная работа проводились. Политзанятия по средам и воскресеньям по два часа, ПВР - с 17 до 18 часов, политинформация с 7 до 7.30 во вторник и в субботу. А дальше?
Кто эту работу проводил? Какой материал озвучивался? Возникало много и других вопросов.
Трудно было что-то объяснить людям, когда слухи становились официальным общественным мнением.
И почему вдруг неграмотный солдат должен верить офицеру, который недодает ему денежное содержание и бьет по физиономии.
Инструктор-пропагандист, закончивший Минское общевойсковое училище, капитан Надыр рассказал мне, как к нему пришел жаловаться на горькую долю молодой офицер из комендантской роты: «А что мне дала революция? Ничего не дала! Ни одного нового ковра даже купить не удалось!» Вот и все.

25 июня проводилось очередное совещание советников в Гвардии. По данным штаба ГОН дезертировало 55 человек. Солдат первой бригады в стычке с бандгруппой в районе Шакардара смертельно ранен семью пулями. Командующий Гвардией подписал предложение Президенту присвоить этому солдату звание «Герой РА».
Теперь о слухах поподробнее.
Двойственность этой категории вам разъяснять не надо. Слухами пользуются все, даже те, кто их откровенно ненавидит. Да оглянитесь вокруг себя... Высоцкий в своей известной песне все растолковал. Однако слухи слухам рознь. Иногда эта перевернутая с ног на голову политика. То, что удалось услышать мне в Афганистане за последние месяцы моего пребывания, я особо не комментирую. Слухи пользуются особой любовью восточного народа. Тонко продуманным слухом можно уничтожить небольшую цивилизацию. Если не трудно, проанализируйте сами...
Слухами пропитано буквально все. И шепчут, шепчут и шепчут! Послушайте, что говорят на базаре.
«Би-Би-Си» - базар - ухо!
Говорят:
- Почему о прошедшем июньском Пленуме ЦК НДПА нет сообщений по радио, телевидению и в газетах? Разве из Москвы могут руководить нашими источниками информации?
- Почему Наджибулла - Генеральный секретарь, стал теперь еще и Президентом?
- А вчера провинции Вардак  и Майдан-Шахр душманы захватили! Скоро и нас захватят.
- А душманы-то, говорят, завезли новое американское оружие в провинцию Логар, делающее огромные дыры в горах для боевой техники!
- Вчера на базаре говорили, что всем советским войскам отдали приказ выдвигаться в Логар на боевые действия.
- За пойманного члена НДПА сейчас уже дают пять тысяч афгани! Главари бандитов их друг другу и перепродают!
- А вы знаете, что и это новое правительство расстреляют, хоть и беспартийное оно?
- Вечером по аэропорту опять стреляли. Знаете, это ведь советские войска били по афганской авиации!!!

28 июня вместе с начальником управления кадров МО РА распределяли прибывших из райкомов политработников. Все  они пошли в политотделы бригад и полков.
На совещании политотдела ГОН обсуждали доклад по итогам работы «мушавера» - советника в третьей бригаде, надо сказать не лучшей в Гвардии, хотя политработников там было предостаточно.
Политотдел бригады:
  1. Начальник - Абдул Кадир (выпускник академии имени В.И.Ленина)
  2. Заместитель - Абдул Закир
  3. Секретарь парткомиссии - Амир Джан
  4. Секретарь парткома - вакансия
  5. Оргпартработа - вакансия
  6. Инструктор оргпартработы - Мумтаз
  7. Спецпропагандист - Абдул Рашид
  8. Культмассовик - вакансия
  9. Ст.инструктор ДОМА - Хисматулла
10. Инструктор ДОМА - М.Рафик
11. Начальник клуба - Абдул Сабур
12. Начальник библиотеки - вакансия
13. Партучет - вакансия

Политаппарат в подразделениях:
Артиллерийская рота – М. Фарид
Комендантская рота – М. Басир
Рота связи – Нур Мухаммед
Саперная рота – Кадир Куль
Ремонтная рота – Махмуд
Рота тылового обеспечения - Наджибулла

Первый батальон:
- заместитель по политчасти   - Башир Ахмад
- инструктор ДОМА                 - Саид Насим
Первая рота Вторая рота Третья рота
Хафизулла Насир Ахмед Зухурутдин
Минометная батарея - Ахмед Вали

Второй батальон:
- заместитель по политчасти   - Саид Ибрагим
- инструктор ДОМА                 - Джаламутдин

Первая рота Вторая рота Третья рота
М.Хашим         М.Ясин       Абдулла Хак
Минометная батарея - Абдулла

Третий батальон:
- заместитель по политчасти   - Башир Ахмад
- инструктор ДОМА                 - М.Асер
Первая рота Вторая рота Третья рота
Нур Ака       Абдул Мохамед М.Вакиль
Минометная батарея - Абдул Халиль

Четвертый батальон:
- заместитель по политчасти   - М.Хаким
- инструктор ДОМА                 - вакансия
Первая рота Вторая рота Третья рота
Насир Ахмед Абдул Мумен Сахи Мохаммад
Минометная батарея - Наджибулла
Пулеметная рота         - Сидыкулла

Пятый батальон:
- заместитель по политчасти   - Абдул Кадир
- инструктор ДОМА                 - М.Вахид
Первая рота Вторая рота Третья рота
Нур Мохаммад Азиз Ахмед Халес
Минометная батарея - Гулям Мохаммад
Секретари парторганизаций назначены еще не были.
В этой бригаде мне удалось поговорить индивидуально почти что со всеми политработниками. Меня интересовал рост дизертирства в ГОН. Люди  рассказали много интересного.

Из советников я был не первый, проверявший состояние дел в бригаде. С мушаверами всегда соглашались, но вперед дело не двигалось.
Сорбозы, говорившие по-русски, сразу же обступили меня плотным кольцом. Сыпались жалобы на руководство, на бездушное отношение к ним.
Пища готовилась из недоброкачественных продуктов, масло в рационе отсутствовало. После возвращения с боевых действий им перестали готовить вообще. Питались всухомятку. Завтрак - чай и лепешка.
Два месяца не выдавали мыло и крем для обуви.
Выйти в город нельзя было, так как солдатские документы, удостоверяющие личность, находились неизвестно где.
Продукты можно было бы приобрести и в дукане военторга, однако, карточек на рис и масло  солдаты не видели уже четыре месяца.
Деньги (вечная проблема) недодаются регулярно. Положено тысяч по двадцать, а на руки - 8,5 тысяч афгани! Добровольцам, которые пришли в ГОН не через военкомат, давали и того меньше.
Многие из гвардейцев воевали в Кандагаре. 28 июня снова выход на боевые действия в Чагчаран, а в отпуске из семейных так никто и не побывал.
Такое отношение порождало дезертирство, нежелание сражаться за госвласть. Офицеры в большинстве своем жизнью и бытом солдат не интересовались.
Полковник Асем делал удивленные глаза, но лично я не был уверен в том, что он не знал истинного положения дел в Гвардии. Хотя никто из собравшихся не смог бы мне назвать и точную цифру служивших в ГОН.
Это делали советники -»шурави», водившие чуть ли не за ручку своих подсоветных - командиров бригад и полков считать по головам горячо любимый личный состав.

30 июня подводили итоги призыва.
Состав ГОН:
1 бригада - 1258 чел., из них 262 офицера,   22 сержанта.
2 бригада - 1335 чел., из них 210 офицеров, 1099 сержантов.
3 бригада - 1322 чел., из них 178 офицеров,  142 сержанта.
4 бригада -  942 чел., из них 122 офицера,   67 сержантов.
5 бригада - 2994 чел., из них 667 офицеров,  272 сержанта.
В танковом полку 244 чел., в артиллерийском - 182, в батальоне связи - 85, в разведке - 233.
874 гвардейца находились на боевых действиях в провинции Вардак.
А на базаре говорят:
- Скоро все, кто вступил в Гвардию, пожалеют, так как их заманили обманом, и скоро все будут воевать в провинциях на самых трудных местах;
- Президент начал наводить порядок в стране. Министр здравоохранения Абдулфатех Наджем и Министр просвещения Гулом Расул исключены из партии, как не пользующиеся авторитетом у народа и ничего не сделавшие для Политики Национального примирения;
- В город вошли террористы и все в белом. Охотятся на членов НДПА и советников».

Из Кандагара вернулся отряд добровольцев ДОМА, провоевавший там полгода. 12 человек награждены орденами «Звезды», остальные - знаками ЦК ДОМА, деньгами.

2 июля на семинаре работников молодежных организаций ГОН с яркой и мобилизующей речью выступил командующий Гвардией генерал Афзалутдин. Десять минут.
Политотдельцы варились в собственном соку. Ни документов руководящих, ни самих руководящих работников из Политуправления в политотделе ГОН не было длительное время, как бы настойчиво я их не приглашал.
Опять вести с базара:
- В СССР были очень хорошие съезды, но XIX партийная конференция - самое прогрессивное событие для партии и народа! (надо же);
- Из Афганистана надо сматываться, уходить семьями от расправы лучше в Индию. Главное, получить паспорт;
- В Нангархаре душманы захватили уезд Лалпур. Члены НДПА все перебиты. Говорили губернатору, а мер все равно не принято;
-  Почему те, кого народ любит, еще не у власти?;
- По «Би-Би-Си» сказали, что в Кабул прибыл Кордовес , который посетил Иран и Пакистан, беседовал с Зия Уль Хаком . Он рад выводу ОКСВ. Советский Союз покажет на своем примере, как соблюдать международные договора;
- Хотя я и женщина, но знаю, что халькисты  скоро попытаются совершить государственный переворот.
Халькисты и парчамисты  - два открыто враждующих крыла одной партии. Если бы НДПА состояла бы всего из двух человек, то наверняка, и они бы враждовали друг с другом.
«Хальк» - народ, «Парчам» - знамя.
Дайте народу знамя, или наоборот, призовите народные массы под свое священно-зеленое полотнище. Чего делить в одной партии да еще в такое время? Не тут-то было.
Кому же тогда достанутся власть и деньги?
Да и собственно народ тут ни при чем.
Царандой и армия - халькисты. МГБ и Гвардия являются представителями парчамистского направления.
Партийное противостояние, разные взгляды в тактике действий переросли, чуть ли не в военное противоборство. Никакого даже намека на сплочение не было в столь трудное время. Сколько раз царандой и МГБ сталкивались лбами, сколько раз они были подставлены своим руководством.
Когда началась передача частей и подразделений в ГОН из армии и царандоя, мне стало понятно многое. Сознательно делались возможные дыры в обороне и поясе безопасности Кабула.
Гвардейцы МГБ стояли насмерть. Посты царандоя сдавались «духам» без единого выстрела.
Халькисты и парчамисты легко даже отличались друг от друга. Не знаю почему, но халькисты оказались сторонниками ретро. Они носили несколько старомодные брюки-клеш и пышные «буденновские» усы.
Парчамисты же одевались в ногу со временем.
Сегодня в молодежном клубе Управления по зоне «Кабул» встречали делегацию из ГДР. Немцы передавали афганцам вместе с пламенным «эфдэётлеровским» приветом большую партию всемирно известных синих рубашек.
Подарки принимались без особого энтузиазма. Еще бы! На улице +35, а в нейлоновых рубашках не разбежишься. Немцы это тоже прекрасно понимали. И улыбались...
После обеда ко мне на беседу пришла женщина с мальчишкой лет около пяти. На афганку она была совсем не похожа, к тому же прекрасно говорила по-русски. Оказалось, чешка. Училась в Праге на филолога, увлекалась русской литературой, а оказалась в Кабуле. Увез студент-афганец. Теперь этому рядовому подворачивалась возможность оказаться в составе гвардейского батальона в Кандагаре.
Пани Мария была просто в ужасе. Денег не хватало даже ребенку на молоко, а не то, чтобы улететь в Прагу. Жить негде. И неизвестно, вернется ли муж из Кандагара. Мне помог генерал Сахра. Самолет улетел в Кандагар без студента из Праги.
Сколько же таких дурех, включая и наших советских, бродит по джунглям, прериям, пампасам и пустыням за своими мужьями-предводителями диких племен?

ГОН уже насчитывала 9603 человека.
Вооруженные силы и царандой недовольны появлением Гвардии, их высокой заработной платой и службой гвардейцев в Кабуле. Участились случаи избиения «гоновцев» в городе.
Вместе с Асемом решили начать создание летописи и комнаты Боевой Славы Гвардии.
Сегодня посетили расположение второй гвардейской бригады, готовящейся выйти на боевые действия.
Начальник политотдела капитан Махмуд, закончивший академию имени В.И.Ленина, уверенно доложил о своей работе и преданности революции, готовности бригады сложить головы за правое дело.
Похвально.
Но до сих пор в бригаде отсутствуют элементарные условия для помывки личного состава. Солдаты ходят мыться в город. В казармах и палатках непролазная грязь, антисанитария. Кухня, сложенная во времена питекантропов, отталкивала даже своим видом.
Крыша времянки должна была вот-вот рухнуть в огромный котел с пловом.
Вся территория бригады была усеяна буханками хлеба.
- ?
- Товарищ мушавер, - пояснил Махмуд. - Мои солдаты к вашему хлебу не привыкли. Им наш нужен, лаваш, понимаете.
Вот такие дела. Детишки погибают от голода, а тут хлеб даже куры не клюют. Кур съели раньше.
Честно говоря, я его тоже клевать бы не стал. Горелая корка и совершенно жидкое нутро не годились в пищу.
Трудно было понять, куда смотрят руководителя тыла ГОН, наладившие производство хлеба по новой технологии, но с явными нарушениями ее.
Голодный и так съест!

На 4 июля в ГОН уже 9629 человек.

5 июля Хасан Шарк  заявил нашему послу Егорычеву: «Будете нужны - позову. Для вашего приема существует установленный порядок».
Начинается, потихоньку.
В коридоре Гвардии за руку меня поймал старший капитан Сатар.
- Вы знаете, в Институте Общественных Наук доклад рафика Горбачева на XIX партконференции уже переведен на дари. Какой доклад! Очень сильный, очень правдивый и партийный! Я не слышал от людей, чтобы кому-то он не понравился!
Льстецы.
Офицеры в Гвардии о партконференции в СССР даже и не догадывались. В провинциях о ней не знают и до сих пор.
А на базаре в Хайр-хана шепчут:
- Ахмад Шах Масуд не желает быть с коммунистами в одном правительстве;
- Тройка лидеров по заявлению Гелани якобы согласилась принять участие в Джирге по мирному урегулированию в РА;
- Представитель ООН Кордовес, выступая в Пакистане среди беженцев в лагере Качагарай, сказал, чтобы все возвращались, так как советские войска в количестве 30000 человек уже ушли и для них готовятся нормальные условия проживания.

На схеме отражены составы партийных и молодежных организаций, стоящих на учете в политотделе ГОН:

№№
п/п Управления, части, подразделения Члены НДПА Первич-е партийные организации Парт-группы Член. ДОМА Первичные организа-ции ДОМА Группы  ДОМА     Все-го Из них: парт-ком Всего Из них: комитет ДОМА
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
1 Управление ГОН 143 2 2 12 3 1 - 1
2 Комендант. Рота 9 1 - 1 6 1 - 1
3 Пожарная рота 3 1 - 1 3 1 - 1
4 Рота хим. Разведки 4 1 - 1 - - - -
5 Батарея зен. Установок 7 1 - 1 5 1 - 1
6 Медицинск. Батальон 17 1 1 2 5 1 - 1
7 Батальон связи 36 1 1 5 31 1 1 3
8 Развед. Батальон 48 1 1 4 40 1 1 3
9 Рембат. 38 1 1 4 14 1 1 1
10 Учебный  батальон 102 5 1 8 69 1 1 3
11 Транспорт. Батальон 16 1 1 4 27 1 1 3
12 Саперный батальон 11 1 - 2 20 1 1 2
13 Бат.БМ-40 «Ураган» 80 1 4 13 28 1 1 3
14 Батальон 05 143 1 4 14 55 1 1 4
15 Танковый полк 89 1 1 23 38 1 1 5
16 Артилле-рийск. полк 60 1 1 8 55 1 1 5
17 1 бригада 571 11 8 39 304 9 4 16
2 бригада 339 11 6 42 128 9 2 4
3 бригада 290 11 6 30 244 9 3 21
4 бригада 315 9 5 31 190 6 5 16
5 бригада 1272 17 17 106 732 15 31 41
6 бригада 570 16 12 43 108 9 3 19
7 бригада 99 6 6 - 52 4 1 6
Итого: 4262 102 78 394 2157 76 59 160

Партийцы и «джаванановцы» в общем количестве около шести с половиной тысяч человек составляли определенную силу и то, что Президентская Гвардия являлась самым боеспособным сплоченным и долговечным военным механизмом в Афганистане - это их заслуга.

19 сентября.
В Учебном центре г. Термеза все еще «озоруют». Сорбозы заготовили спиртное в целях проведения для рук. состава некоего подобия «Варфоломеевской ночи».
Какой-то прохвост засыпал в двигатель боевой машины пехоты обыкновенный песок.
Опять претензии к руководству учебного центра МО СССР - в казармах должны быть автоматы с газированной водой! Водопроводную пить не хотят. Будто бы у них в кишлаках раньше в арыках струилась «Кока-кола».
Вчера по Афганскому телевидению выступил гвардейский генерал Рахимулло как участник боевых действий в Пагмане.
В сентябре полным ходом шла подготовка Гвардии к двум событиям. Как всегда неожиданно должна была подойти зима. И второе, 22 октября начинался новый период обучения в системе политической подготовки. Готовы были только графики и планы.
Проблем в ГОН было видимо-невидимо. Приведу только две:
- не было обученных специалистов по обслуживанию военных городков. «Шурави» уже ушли;
- ремонтные и строительные подразделения по подготовке к зиме еще не были сформированы.
Даже этих двух было достаточно, чтобы подорвать боеспособность ГОН.
В октябре в группу гвардейских советников прибыл подполковник Алферьев, артиллерист, специалист по системам большой мощности. Он принялся за работу по подготовке младших командиров для артиллерийского дивизиона БМ «Ураган», называвшегося раньше батальоном.
Моя задача состояла в том, чтобы подобрать в этот дивизион профессионалов-политработников.
Заместитель командира дивизиона по политчасти старший лейтенант Хамаюн был срочно переведен из артполка как опытный организатор. Из батальона связи перебросили старшего лейтенанта Амина на должность инструктора молодежной работы. Заместителем в первую и вторую артбатареи были назначены лейтенанты Кахир и Убайт, окончившие первый курс политического училища.
Дивизион был ядром Гвардии, самой мощной ее составной частью. Руководство Гвардии это понимало. «Ураганные» налеты повергали в ужас душманов, думавших, что на них разгневался сам Аллах.
Считаю, что именно этому подразделению я обязан своим первым орденом «Красная Звезда».
В Гвардии укоренилась неплохая традиция в торжественной обстановке отмечать значительные победы своих частей над бандформированиями. Чествовали не только «кохрамонов» - героев, но и советников, благодаря которым Гвардия стала такой грозной силой.
Где-то в середине октября нас всех пригласили на торжественный обед по случаю очередной победы «гвардейского оружия». Ну и как самые отважные из отважных, гвардейцы решили (на мушкетерский манер в период осады Ла-Рошеля) отобедать на вилле за поясом безопасности в изумительно красивом месте на берегу озера Карга. Когда Вам говорят «красивая Карга», знайте, это относится только к озеру неподалеку от Кабула.
И все было бы ничего. Но только стрельба какого-то доморощенного снайпера испортила нам всю обедню. Стоявший вместе с нами на перекуре полковник Кадыр тихо осел на землю. Раскуривать и ловить далее нам тут уже было нечего. Следующим мог быть любой из нас.

15 октября.
Гвардия воюет. Пагман, Хаки-Джабар, Кундуз, Кандагар и другие районы. Всюду требуют гвардейцев.
Принципиальной была битва за древнюю столицу - Кандагар. Захвати его, оппозиция смело могла бы объявить о создании там временного правительства теперь уже на территории Афганистана.
К концу октября 1200 гвардейцев должны были вылетать в это пекло. Вылетали, конечно же, без вооружения и техники.
Личный состав и танковые экипажи вооружались на месте под чутким руководством армейского командования. Как всегда неразбериха, головотяпство. На пятнадцать гвардейских экипажей дали восемь танков. Два оказались неисправными. Снарядов нет. Из боя под Тахтаполем выходили на своих двоих, снимая с танков дорогостоящее вооружение. По три дня солдатам-гвардейцам не привозили пищу и воду. Люди пытались пить солярку!!!
После настойчивых требований из артдивизиона снаряды им были выделены. Аж целых шестнадцать штук!
По всем гвардейским частям боевой технике требовались ремонт и заботливые руки обслуги. Техника сыпалась на глазах. Территория танкового полка походила на картину «Остров погибших кораблей».
Да и сам Кабул, как и весь Афганистан в целом, напоминали мне аналогичное зрелище.
С 24 по 26 октября в Кабуле проходил XIX Пленум ЦК ДОМА. На нем был принят новый Устав ДОМА. Поразили его размеры - 3 главы и 24 статьи. Упрощено все до  предела. Структура: только группы и первичные организации. Группа имела право приема, причем только по заявлению вступающего. Рекомендации были уже не нужны. После ДОМА разрешалось вступать не только в НДПА, но и в любые другие партии.
К середине осени 1988 года сложилась крайне неудачная обстановка для правительственных войск в Кандагаре, Джелалабаде, Гардезе и Хосте.
На охрану Кабула заступали племенные полки. Они формировались из представителей определенных племен, проживающих в Кабуле, или в окрестностях города. Четыре полка были сформированы и приступили к службе. Название полкам было придумано очень забавное: «полк мирных племен №__». Все они шли под номерами 01, 02, 03, 04, 06 и 07. Для двух последних подыскивались места дислокации.
В полку № 01, которым командовал Молтен, все были из племени ахмадзаев. 350 человек занимали сельхозкооператив в местечке Баграми.
Полк № 02 командира Иссы из племени атрофи размещался в пункте Чарахсвяб по дороге Кабул - Гардез. 260 человек.
03 полк Кучи под командованием Ашрофа в количестве 140 бойцов облюбовал гору Калюваль под крылышком дивизиона ПВО МО РА. Представители племени джадди «поселились» в пункте Бенихисар. Это был «полк мирных племен № 04». Некто Дауд руководил полком в 250 человек.
Номера 06 и 07 предназначались для племен шамоль и хазара.
По идее каждый племенной полк должен был состоять из десяти пехотных рот и минометной батареи 82-х миллиметровых минометов.
По штату: 104 офицера, 10 сержантов и 1235 солдат.
Ко дню моего отъезда полки так до конца и не были укомплектованы.
01-й полк на 50,6%, а 06-й полк - на 5,3%.
Правда, особой роли они так и не сыграли, погоды в общей системе обороны Кабула не сделали.
Асем начал немного хитрить. Совещания политического отдела стали проводиться после отъезда советника из Гвардии. Ошибался он в том смысле, думая, что будто бы у «шурави» не может быть друзей из числа подсоветных.
Вся информация доводилась до меня на следующее  утро.
Сам же начальник политотдела и другие «рафики»-товарищи предлагали мне наперебой «удобную» информацию.
После отчаянно смелых (на их взгляд) высказываний мне и нашим советникам-гвардейцам о предательстве ОКСВ и в целом Советского руководства в отношении Афганского народа, о том, что «шурави» все делали за них, а они только чай пили и воевать разучились, вдруг стали поступать данные совершенно другого характера.
Товарищ Саянгар: «После выступления Президента Наджибуллы на Октябрьском Пленуме ЦК НДПА нам все стало ясно. СССР нас в беде не оставит, не бросит на середине пути. Последние (?) события убеждают в обратном.
Наша НДПА не сдает власть моджахедам, а просто делится с ними этой властью, которая находится в надежных руках!»
Товарищ Сатар: «Наше общество тоже идет в ногу со всеми по пути дальнейшей демократизации».
Товарищ Фазли: «Советские войска скоро уйдут. Не надо думать, что мы струсим. Мы все умрем за дело революции!»
Очень высокие слова. Попытался объяснить Фазли, что было бы лучше заставить умереть непримиримого врага, а самому остаться в живых.
Аллах услышал молитвы командующего ГОН. Из Хайратона, что на границе с Узбекистаном, 5 ноября вышла колонна новой техники для бригад:
- 24 единицы БМП, 15-БМ-21, снаряды к гаубицам и три топливозаправщика.
У Зоопарка, позавчера, одуревший, очевидно, от длительного стояния на посту царандоевец засадил из автомата по нашей уходящей колонне машин.
До свидания, шурави! Зендебот!

6 ноября.
Шифровка из Кандагара: «Большинство солдат-гвардейцев проявляет недовольство тем, что служат не в Кабуле, а в Кандагаре».

7 ноября.
По случаю очередной годовщина великой Октябрьской Социалистической революции в частях ГОН и Управлениях МГБ прошли торжественные собрания.
На днях с радостью и большим «чувством личного удовлетворения» узнал, что представлен своим руководством к награждению афганским орденом «Звезды».
Как говорится, награда нашла героя!
К шестнадцати часам человек тридцать собрались в зале Представительства. В галстуках. Однако немного пришлось разочароваться.
Все тот же вечный секретарь Парткома объявил, что орденов, дескать, не завезли. Извините. Дадим медали РА «За отвагу».
Все понятно. Обстановка-то какая.
Иногда на этих торжественно-нудных церемониях награждения советников всевозможными наградами - от почетных грамот до высочайших боевых регалий, я приходил в совершенно необычное состояние души и тела, и не оттого, что награждали меня или боевого товарища.
Тех людей, которые сидели в зале, я никогда раньше не встречал в Кабуле. Значит «провинциалы» из опергрупп, или бригад, или... Загорелые, нет, скорее обожженные солнцем лица. Черные бороды с отчетливо видимой сединой переживаний.
Их глаза светились от радости. Еще бы! В кои веки выбраться «к своим».
Этих ребят приглашали на сцену для награждения по три-четыре, а кого и более раз. Вот это герои, настоящие. Чекист чекисту тоже рознь, хотя и в кабинетной тиши можно заработать награду. Не в этом дело. Это была особая порода людей. Слово «смелый», очевидно, стояло бы в самом начале длинного ряда прилагательных, отличающих ИХ от всех остальных.
В тот же вечер они опять отбывали в направлениях, известных только очень узкому кругу лиц, в число которых, конечно же, входил и сам Господь Бог.
Спаси их и сохрани!
Награду полагалось обмывать. Собрались узким кругом. Спели кое-что из офицерского репертуара. Так, в полголоса. Но кто-то «известил» руководство. Мне, как хозяину квартиры, досталось. В этой группе из пограничников был только я.
9 ноября.
В 22 часа отряд с танками и артиллерией в количестве 574 человек во главе с начальником штаба ГОН полковником Саидом Масумом получил приказ выдвигаться на помощь Джалалабадской группировке.
Советникам ГОН поступила команда из Представительства готовиться к встрече секретаря КПСС тов. Бакланова - куратора вооружения.
В срочном порядке на совещании в группе советников прикинули «наличность» в боевых частях:
1 бригада - 1186 человек, 229 гвардейцев- в Кандагаре, 36 дезертиров
2 бригада - 1277 человек, 430 - в Джелалабаде, 190 дезертиров
3 бригада - 1281 человек, 448 - в Кандагаре, 148 дезертиров
4 бригада - 1190 человек, Кандагар - 195, Кундуз - 168 человек, 130 дезертиров.
Артполк - 324 артиллериста, 73 - в Джелалабаде, 18 - в Хаки-Джабаре
Танкисты разбросаны практически по всем «горячим точкам», равно как и личный состав разведбата.

13 ноября.
Мои гвардейцы заняли первое место в МГБ  на соревнованиях по пулевой стрельбе!
Из сводки по ОКСВ: трагедия в Ташкургане. Одна из колонн выводившейся части остановилась на отдых. И в это время погиб советский военнослужащий. Неужели никто не знал, что душманы «ведут» ее? Нет, полезли в виноградник. Сержанта Иванова не досчитались. Зарезали. А завтра он мог бы быть дома.
Не берусь сурово судить, но твердо уверен, что и погибало много, и в плен попадало достаточное количество в силу беспечности, обычной потери бдительности.
До икоты смеются над легендарными Петькой и Василием Ивановичем, к слову сказать, над российскими героями Гражданской войны. А вот их горький опыт и урок поражения так никто и не усвоил.
Опять для Гвардии определялась новая задача государственной важности: каждая бригада по месту своей дислокации должна была еще и выставить определенное количество сторожевых постов вокруг Кабула.
С боевых действий, да на пост, оборудованный по последнему слову первобытной техники. Личный состав Гвардии выматывался полностью.

15 ноября.
Вместе со старшим политсоветником ПУ МГБ работали на тех самых выносных постах. Перемены разительные. Я не имею в виду быт. Тут абсолютно все на прежнем уровне. Люди жили в траншеях и перекрытых щелях. Меня поразило состояние духа гвардейцев. Люди, не раз побеждавшие душманов, искренне верили, что могут быть победителями во всей этой войне.
В Гвардии значительно сократились неуставные взаимоотношения. Причины по-мужски вполне понятны. В боевой обстановке это чревато: оскорбленный солдат может отомстить с помощью оружия, или вообще дезертировать к «духам», тем более, что они все активнее стали призывать гвардейцев к себе под зеленые знамена.
Что еще нужно солдату, кроме душевного к нему отношения? А вот если бы это отношение душевное исходило бы еще и от тыловиков.
Хитрый начальник тыла генерал Гулям разъяснял мне нормы довольствия, цены на продукты, плохое положение дел с автотранспортом и т.д. и т.п.
Про воровство ни слова.
Гвардейцы одевались не так уж и плохо, если бы им все это выдавалось. Норма вещевого довольствия выглядела так:
1. Летняя форма - 1 на 1 год
2. Зимняя форма - 1 на 2 года
3. Шинель зимняя - 1 на 3 года
4. Обувь зимняя - 1 пара на 1 год
5. Белье нательное - 3 пары на 1 год
6. Портянки - 8 метров на 1 год
7. Снаряжение - 1 на 6 лет
8. Ремень поясной - 1 на 6 лет
9. Ремень брючный - 2 на 1 год
10. Матрац -1 на 6 лет
11. Подушка - 1 на 6 лет
12. Наволочки - 2 на 1 год
13. Простыни - 4 на 2 года
14. Палатка - 1 к-т на 6 лет
15. Одеяло шерстяное - 2 на 6 лет
16. Крем обувной - 50 гр на месяц
17. Майка и трусы - 1 на 1 год
18. Тапочки - 1 пара на 2 года
19. Жилет зимний - 1 на 2 года
20. Панталоны национальные - 1 на 1 год

Знаменитый и любимый всеми камуфляж ВДВ СССР пришелся по душе и гвардейцам. В пятнистое обмундирование приоделись и дети, и родственники офицеров Гвардии. Для крохотного, почти грудного сынишки командующего Гвардией была пошита форма, в точности копирующая отцовскую, только без погон генерал-лейтенанта.
В военное время солдат-гвардеец питался по норме «командос», т.е. на 117 афгани в сутки.
Норма составляла:

Согласитесь, что в целом неплохо, если бы все это доходило до солдатского стола. Усложнялось это еще и тем, что госпоставок продовольствия для ГОН, как таковых, не было.
В тылу создавалась закупочная комиссия, которая и занималась решением вопросов приобретения продовольствия из месяца в месяц. Складов для накопления каких-то запасов в Гвардии не было.
Управление Тыла МГБ, отдел закупки МГБ в эти вопросы практически не вникали.
Генерал Гулям, поглаживая сытый животик, жаловался: «Рафик Александр! О чем они там думают. Мы воюем, а помощи нет. Ни одной документальной заявки ГОН в УТ МГБ  до сих пор не выполнено».
Гвардейские бригады готовились справлять новоселье. ОКСВ передавал свои военные городки. Что можешь вывести через Саланг? Только себя и личное оружие. Оставались целые залежи богатств: продукты, боеприпасы, топливо, техника, дорогостоящее медицинское оборудование госпиталей, книги. Солдатские казармы передавались с постельным бельем, телевизорами и кондиционерами.
Предприимчивые радетели - тыловики в предвкушении потирали руки.
Но слухи не кончались:

- «Правда ли, что до четырехсот самолетовылетов совершается из Советского Союза в афганские провинции?»;
- «Беназир Бхутто  обратилась к Гулям Исхак Хану с просьбой дать согласие на формирование нового правительства»;
- «А Бхутто еще ничего не сказала о своей политике в отношении Афганистана. Плохо»;
-  «После переворота, совершенного в Пакистане, американцы могли спасти отца Беназир Бхутто, но не стали делать этого. Они стали поддерживать Зия-уль Хака. Это наложит отпечаток на ее внешнеполитическую деятельность»;
- «Пакистанцы тоже ненавидят американцев за помощь не голодающему народу, а военному режиму вооружением. 18 ноября они снова заявили, что купят у американцев еще шестьдесят штук F-16 и 3 самолета «АВАКС»;
- «Говорят, что Гвардия теперь будет непосредственно подчинятся Президенту, а не через МГБ. И вместо политического отдела будет Политуправление Гвардии!».
Для охраны транспортной артерии через перевал Саланг  в ГОН создается полк с таким же сочным именем «Саланг».
В связи с созданием племенных полков и полка «Саланг» значительная часть материальных средств передается из Гвардии в их распоряжение.
«Плакали наши денежки».
В Политотдел Гвардии прибыл младший лейтенант Басир из Джелалабада.
Басир: «Обстановка плохая. Все сидят и ждут помощи. Воюют только оперативные батальоны МГБ».

21 ноября.
На совещании начальников политических отделов в Политуправлении МГБ критиковали Гвардию. Мало, видите ли, там принимают в партию.

26 ноября.
Был в полку № 01 ахмадзаев. Это племя решило организовать открытые выборы замполитов. Это их право.
В Кандагаре раскрыто предательство. Замешан начальник штаба корпуса. Военных секретов для душманов там просто не существовало.
Торгуют здесь всем. Даже секретами.
В Управлениях МГБ уже поговаривают на антисоветские темы.

30 ноября.
Фарид Маздак пообещал Президенту Наджибулле направить в Гвардию 10000 членов ДОМА.
Кабульский Горком НДПА поддержал инициативу «джаванановцев» и принял решение мобилизовать в ГОН 6000 партийцев.

1 декабря.
Руководство тонко намекнуло о том, чтобы меньше велись разговоры со своими подсоветными на «животрепещущие» темы. Ну а как от них уйти? Это вопросы жизни и смерти для афганцев - сторонников Саурской революции.
Попробуйте уклончиво отвечать на вопрос «А что с нами будет?», если он задается всеми - от солдата до полковника, владеющих русским языком и на протяжении трех месяцев.
Приходилось, конечно, и перестраиваться в работе, перенацеливаться на другое дело, которое могло бы принести подсоветным пользу в ближайшее время.
Вместе с Асемом усиленно взялись за подготовку кадров политсостава, перераспределения сил, укомплектование партполитаппаратов до роты включительно на все 100%.
А для того, чтобы от слухов не опускались руки, с утра всех политотдельцев разгоняли по бригадам, ротам и полкам. «Моральный дух» поднимать. И себе, и людям. Незнание обстановки порождает неуверенность в своих силах.
Бандитская коалиция передралась в борьбе за власть, деля шкуру еще даже не раненого медведя.
Восток по своей жестокости перещеголял всех. Средневековая инквизиция со своим «испанским» сапогом выглядит грудным ребенком с погремушкой.
Убийство человека - не разовый акт. Застрелить, например. Это просто. А глаза, а язык, а живот, а целые кости, куда прикажете девать?! Чем объяснить жестокость? 1367 год? Наверное, нет. И причем такое отношение было не только к захваченным «шурави».
Радиоперехват как-то по осени донес до советников жуткий диалог. Попавшая под артобстрел бандгруппа запрашивала у своего руководства в Пакистане возможные варианты действий в связи с непредвиденной ситуацией.
Ответ был прост: «Раненых добить. Продолжать выполнять задачи».

3 декабря.
Вокруг постов душманы начали минировать территорию.
Колонна сил ООН в Панджшере была разграблена людьми А.Ш.Масуда. Старшего представителя держали в плену 4 дня. Ходят слухи, что его били.
На колонну машин, везущих неисправную технику и вооружение из Гвардии на ремзавод в Баграми, напали бандиты и полностью ее разграбили.
Советники-комсомольцы в ЦК ДОМА отчудили в лучшем комсомольском духе. Чем можно помочь стране в столь трудное время? И решили в нашем военном госпитале, который покидали советские медики, сделать афганский... «Артек». Даже, по-моему, направили людей в настоящий «Артек» на стажировку.
А в этом городке восемнадцать модулей, две столовые, автономная котельная, автономная скважина для забора воды! Предел мечтаний! Одних материальных ценностей на пятнадцать миллионов рублей. Да что там, кондиционеры в палатах. Трехмесячные запасы топлива и питания.
Для Гвардии отбить его не удалось.
На базе пятой бригады начали работу курсы по подготовке политработников ротного звена. После курсов рядовому партийцу присваивалось звание младшего лейтенанта.

6 декабря.
Рабочее совещание в Горкоме НДПА.
По приказу Президента № 0153 от 23.8.67 г. горком Кабула должен был до конца 1367 года направить в Гвардию 1000 партийцев.
Прошло около четырех месяцев. С мертвой точки, можно считать, дело и не сдвинулось, если за последний месяц удалось мобилизовать только 38 человек.
Люди хотели служить за деньги. Но не в Гвардии. «Там воюют!»
Разнарядку надо было выполнять, точнее, добиться ее выполнения всеми правдами и неправдами до 15 февраля 1989 года. До конца вывода ОКСВ.
Афганская армия разбегается. Всего с начала войны она сократилась на 51000 человек. Только с 15 мая 1988 года по 7 декабря этого же года она сократилась на 26000 человек.
На сегодняшний день официально зарегистрировано 18000 дезертиров, от 25 до 30% летного состава ВВС РА находится в бегах.

9 декабря.
Приказ Президента № 041: «Все члены НДПА, прибывающие в Гвардию Особого назначения, могут занимать должности на политработе до старшего капитана включительно».
Советская колония в Афганистане была в этот день в количестве 2400 человек. В Кабуле нас оставалось всего 1700 человек, из них личного состава - 700 человек.
Афганское радио и телевидение ежедневно передают репортажи о воинах-гвардейцах. Даже наша любимая программа «Время» сподобилась дать информацию по обучению личного состава ГОН и боевых действиях в провинциях Кундуз и Кандагар. Похвально!

Говорят все:
- «Все только и говорят об инициативе М.С.Горбачева по прекращению огня в Афганистане»;
- «Президент Наджибулла назвал начало переговоров с «семеркой» - политической победой!»;
- Би-Би-Си: «Наджибуллу спросили об инициативе Горбачева. Вид у него был грустный, ответ не конкретный»;
- Бурханутдин Раббани: «Наше новое правительство будет поддерживать с СССР добрососедские отношения»;
- «Наджибулла не отправил даже поздравление Б.Бхутто в связи с ее назначением»;
- «Кто в течение этих двух месяцев сдастся душманам по разбросанным везде спецпропускам, тот преследоваться не будет»;
- «Радиолокационные станции из Пакистана с радиусом действия 500 км плохо воздействуют на гвардейские посты»;
- «Шурави, будьте осторожнее! На 9-летие ОКСВ 26-27 декабря планируются теракты»;
- «Хост, Гардез, Кандагар в руках душманов».

22 декабря.
В группе политсоветников МГБ РА подведены итоги работы за год.
Пришлось выступать и мне. Тем более что мы остались вчетвером.
Гвардия выросла на моих глазах и при моем непосредственном участии в процессе ее становления. Проведенный партийно-молодежный призыв позволил создать во всех подразделениях партийные организации и партгруппы, которые в лучшем смысле слова цементировали боевые ряды. В безграмотной солдатской массе появлялись люди, умеющие читать и писать, с газетой, или с листовкой в руках. Они работали прямо на передовой, т.к. до пресловутых бесконечных заседаний и собраний времени просто не было.
Через мои руки прошли практически все политработники ГОН. На каждого в известной степени я мог положиться. Сколько сил отдано повышению профессионального мастерства оргпартработников, пропагандистов и «джаванановцев».
Систематической и плановой работой в политотделе ГОН мы практически свели на нет дезертирство в полках и бригадах к концу 1988 года, в то время как из рядов армии и царандоя личный состав «самоувольнялся» до 3000 человек ежемесячно.
Гвардия научилась готовить для своих частей младших командиров и дефицитных специалистов.
Пришел и долгожданный опыт боевых действий. Все это я отношу на счет наших советников. Жаль, что не заручился у них согласием, не приобрел, так сказать, права сообщать вам их подлинные имена. А может, так и надо? Я ведь знаю, что за голову одного моего товарища по ГОН «духи» обещались выплатить три миллиона афгани! Нет гарантий, что они отказались от своих «вендетовских» намерений.
Советник - это сама по себе личность уже необычная. Он и специалист своего дела, он и заложник, если хотите, в одно и то время, он же и живая валюта для оплаты прегрешений политиков по большому счету.
Как правило, сами советники рассказывать о себе не любят. Знакомые о них говорят шепотом. А почему - догадаться не трудно - раньше на это было наложено «вето».
На всякий случай. Если вдруг опозорятся политики и стратегическая линия внешнеполитической деятельности даст сбой. До окончательной открытости и полной гласности нам еще далеко, если мы не прекратим «стесняться» своих ошибок и своего прошлого.
«Вьетнамцы», «египтяне», «ангольцы», «мозамбиканцы», «афганцы» и другие еще живут и здравствуют.
Они не прошлое, они настоящее и наше будущее.

Заключение (написано 15 февраля 1993 года)
4-я годовщина вывода ОКСВ

Генерал Громов в феврале 1989 года, выводя из Афганистана последние части и подразделения Ограниченного контингента советских войск, сказал, что за ним не осталось ни одного солдата. Он оказался прав. В Гвардии остались только офицеры-советники, мои друзья, специалисты высшей квалификации, без которых такой сложный механизм, как Президентская Гвардия, остановился бы в считанные дни к великой радости противников народной власти.
Полтора года, самых интересных и самых напряженных в моей жизни, пролетели быстро.
Перед строем воспоминаний я вынес своей судьбе благодарность за такой чудесный подарок - полуторагодичный советнический период.
За это время я проверил себя и все свои предположения.
Например: может ли друг стать врагом, враг - союзником, смелый - трусом и наоборот.
Абсолютно смелых людей не бывает. Хотя иногда, честно признаться, бывало и самому страшно. Когда, например, взрывом вышибало в спальне окно среди ночи. Было страшно, когда дико кричал отец-афганец, держа на руках свою дочку, осколком снаряда которой оторвало  голову. Но не буду на вас, как говорится, нагонять страх.
Страх и трусость - это две разные вещи. Мне повезло - трусов среди советников не встречал.
За эти полтора года я многому научился и многое приобрел. Несколько сузил для себя границы или рамки понятий, в которых мы так свободно вертим категориями «друг» и «товарищ», долг и честь.
За эти полтора года я проследил эволюцию дружбы «афган-шурави»: радость - равнодушие - злость. На Востоке принято при встрече двух мужчин обмениваться троекратными поцелуями, прижимаясь щекой к щеке. Меня это тяготило. Поздняя осень 88-го отменила и этот ритуал. Оставалось холодное рукопожатие расстающихся навсегда людей, так и не ставших друзьями.
В Афганистане выкристаллизовался какой-то совершенно особый вид дружбы, появились новые грани во взаимоотношениях между людьми советскими. Слово  «афганец» стало подобно высокому званию, которому еще долго будут отдавать честь многие!
«Там» мы над этим не задумывались. Наши головы были заняты другим, более прозаичным, мирским.
Все это время очень хотелось покататься на верблюде. Не довелось. А вот мясо этого «корабля пустыни» я попробовал - так себе. Сначала мне показалось, что это гусятина, явно не доведенная до кондиции. Повар-афганец рассказал технологию приготовления этого блюда. Все дело в том, что мясо «шотора» - верблюда готовят два раза в год, в определенные периоды, когда отсутствует специфический запах.
Как-то зимой нам удалось разжиться и свининкой. Мои соседи по квартире как-то  раздобыли по случаю замороженную в холодильнике до деревянного состояния тушку с родным советским клеймом. Топора под рукой не оказалось. Ножи мороженое мясо не брали. Однако все гениальное просто. Сергей Сергеевич, советник командира третьей бригады, снял тогда со стены старинную изогнутую саблю, найденную в земле при отрывке оборонительных укреплений в Бала-Хисаре. Короткий взмах афганского клинка с японским «Кия!» и ... русская свинья одержала победу! Клинок разломился на три части. На ужин была традиционная тушенка.
На территории Посольства работала столовая, но готовили мы себе сами. У меня наиболее удавались первые блюда и салаты. Сергей Сергеевич лично любил жарить мясо с картошкой. Овощи на базаре были круглый год. В жару самым любимым блюдом, конечно же, являлись дыня или арбуз, простоявшие всю ночь в холодильнике. До ломоты в зубах!
Арбузы бывали диковинных размеров. Лично сам видел, как двое нафаров тащили на плечах это зелено-полосатое бревно.
Обеденное время мы проводили своеобразно. Жарким летом на обед отводилось около четырех часов. Замечательно! Дома никто не сидел, все собирались в бассейне Представительства. Плавали и загорали, или «дулись» в волейбол до потери пульса.
Наш загар можно было принять за восточную «смуглость». Выдавали  только вечно выгоравшие волосы.
Рядом с бассейном Представительства стояла мечеть. Очень и очень многократно усиленный динамиками голос муллы с завидным постоянством настраивал «шурави» на мусульманский лад.
«Ле иль алла иль...»
Чтобы стать правоверным, нужно, собственно говоря, не очень и много:
1. Подавать зьякат - милостыню.
2. Соблюдать пост (рамазан).
3. Совершить паломничество в святые места (Хадж).
4. Постоянно молиться.
5. Знать калиму.
Калима выглядит так: «Лё иль алла иль мохаммад расул аллах». «Нет бога кроме Аллаха и Магомеда - пророка его».
Когда я, после недолгой тренировки, произнес калиму без запинки, мой переводчик Алим радостно захлопал в ладоши.
- «Ай, дорогой Александр, у нас так принято: если мусульманин научит калиме хотя бы одного неверного, то он будет жить в раю!»
Я искренне порадовался за Алима, определившегося в будущей жизни.
Алим был очень толковый переводчик. В отличие от всех других, которых я когда-либо встречал, он не только переводил почти что синхронно, но и мог передавать все тонкости русского юмора. Он сам пришел ко мне в кабинет и предложил свои услуги. Служба в подразделении, охранявшем здание Политуправления МГБ, его не прельщала. Или на КПП томись, или чай заваривай. У дверей кабинетов очень важных начальников всегда сидели «нафары», готовые по сигналу шефа внести стаканы с зеленым чаем и конфеты. Целый полк можно было бы сформировать из этих чаеносцев!
Будем считать, что нам обоим, и мне, и солдату Алиму, повезло.
В Кабуле у меня было еще одно занятие. Партком назначил вашего покорного слугу директором музея чекистской славы. В основном там  было оружие. От пещерных дубин, тесаков и средневековых пыточных приспособлений до современных мин и стрелкового вооружения. Был там и младший брат «Стингера» английский «Блоупайп» На стендах отражались подвиги наших героев-чекистов. В декабре это все пришлось демонтировать и отправлять в Москву.
Больше всех горевал в связи с моим отъездом «дориваре мутаре Ауди» рафик Фарамуз. Из Гвардии его вышибут и опять посадят на скудное денежное содержание в Политуправлении МГБ. Перед тем, как расстаться, он признался мне, что хочет вернуться на свою родину в провинцию Бамиан. На участке земли еще было можно кое-как прокормить своих детей и больную мать.
Фарамуз был шиитом. Шииты - это наиболее ортодоксальная часть верующих. Сунниты более свободно толкуют коран, их около 80% от общего числа верующих в Афганистане.
Фарамуз истово молился и соблюдал пост от начала до конца. Очень доверительно мне было сообщено, что он был шиит-исмаилит. Во время молитв шииты-исмаилиты просто истязают себя. А если бы ему кто-нибудь из лидеров его движения приказал, то он охотно бы мог «замочить» и меня.
Спасибо Аллаху! Этого не произошло.
Встречу Нового 1989 года я проспал. Настроения не было. Часа в три ночи поплелся к друзьям на ту самую Представительскую виллу, так «вкусно» всегда привечавшую гостей.
Выбор мой оказался удачным. Компания подобралась веселая, танцующая. Посреди стола лежал румяный жареный поросенок. Традиция, одним словом, марка.
Хотелось бы очень, чтобы это была самая последняя в жизни свинья, которую «шурави» подкладывали сами себе.
Весь январь подчищали «хвосты» и в Гвардии, и в «Джаванане». Долго объяснял подсоветным, что такое Карелия и как меня можно будет найти, если вдруг они окажутся в  СССР.
Перед отлетом меня пригласили в ЦК ДОМА. Фарид Маздак поблагодарил за помощь в работе и от имени Президента Афганистана вручил мне орден «Дружбы народов». Он и Салахутдин пригласили меня к себе в гости в Афганистан лет так через десять, отметить двадцатилетие Апрельской революции.
Это приглашение я с чувством глубокого удовлетворения принял.
У кого есть медаль «10 лет Саурской революции», тот, наверное, обратил внимание на удостоверение. Там написано, что эти медали будут вручаться и через десять, и через двадцать лет, и т.д., то есть ровно десять свободных строчек. Дурацкая примета. Сто лет! Вечная Апрельская революция!
Огромный Ил-76, или борт, или спецрейс, как хотите, пришел вовремя. Подхватив несколько коробок с «колониальными товарами», я забрался в автобус.
В аэропорт!
Все мои политсоветники уже были дома. Я улетал последним. Совершенно непонятное чувство, которое создавало мне предполетное настроение, раздвоилось. Улетать не хотелось. В группе гвардейских советников мы притерлись друг к другу, сдружились, научились чувствовать локоть друга и подставлять в сложных ситуациях свое плечо.
Но в то же время два года без отпуска и из них полтора года не быть дома, согласитесь, тяжело.
Выбор был сделан.
Вылетали молча, «навалом», среди целого «гиндукуша» чемоданов и  коробок.
После прощальной спирали и фейерверка с двух бортов самолет берет курс на Ташкент.

Говорят:
- «Наджибулла своим указом распорядился считать недействительными все награды, врученные советским солдатам»;
Да у нас тоже самое. Даже ордена, как «Красная Звезда», теперь никто не получит. Отменили!
Зачем?

P.S. Спецвыпуском «Кабульские новости» по случаю моего отлета из Кабула будем считать «Записки последнего политсоветника Президентской Гвардии».

Шуток, шаржей и пародий здесь тоже предостаточно.